Михаил Темнов - Сады Хаоса. Книга 2. Пески забвения

– Встать! Суд идет!

Подсудимый медленно приоткрыл глаза. Сквозь щелки век он увидел просторный, ярко освещенный зал суда. Откуда-то он знал, что вмещает он двадцать тысяч хиуров и что попасть сюда не так просто…

Издалека, медленно нарастая, в сознании Драга Хорга, словно метроном, отсчитывающий последние секунды жизни, послышались чьи-то шаги. Он когда-то их уже слышал…

Офицер скосил взгляд. В сопровождении охранников, спокойной походкой, поблескивая серебром мантии, важно шествовал верховный судья Хиура. Именно таким, на одной из прогулок под искусственным солнцем подземелий, ему описывали заключенные. Как утверждали они, это был суперкиборг последнего поколения. Бесстрастный, искусственно созданный интеллект, содержащий в себе невероятное количество информации, накопленной судебным производством цивилизации хиуров.

Верховный судья рассматривал дела и выносил приговоры только по особо опасным государственным преступникам. Но более всего Драгу Хоргу, как предупреждали арестанты, следовало бояться другого – глаза Справедливости. Он возникнет перед ним внезапно. От его пронизывающего взгляда не спрятаться, не скрыться, не утаить даже самого сокровенного…

Заняв место на троне правосудия, бесстрастным немигающим кристаллическим взглядом Верховный судья обвел зал с огромными, убегающими ввысь стальными колоннами, потом в упор вонзил его в Драга Хорга.

Подсудимый вновь сжался. Ему казалось, что суперкиборг намерен прожечь его едким сиянием бирюзовых глаз. Не выдержав его, Драг Хорг опустил веки.

Верховный судья удовлетворенно перевел взгляд на зал. Подсудимый был готов к процессу.

В помещении внезапно стало тихо. Так тихо, что Драг Хорг был словно оглушен этой зловещей тишиной. Она давила на него больше, чем прожигающий взгляд Верховного судьи. Подсудимый прикрыл ладонями уши, но подчиняясь чьей-то невидимой воле, открыл глаза.

Легче не стало. Здесь на него по-прежнему давило все. И огромный зал. И высокие стены. И ярко светящийся пол. И это нечто новое, готовое ворваться в его сознание…

Миг, о котором его предупреждали заключенные, настал. Прямо пред его глазами, над троном правосудия с гордо восседающим на нем Верховным судьей Хиура, из-за защитного экрана, широко распахнув серые веки, показался нефритовый глаз Справедливости. Его зрачок равнодушно взирал на Драга Хорга. Их взгляды встретились, и нечто новое растеклось по телу командира звездолета «Тиджар». Отныне он до конца судебного заседания не сможет отвести взгляда в сторону. И будет говорить правду и только правду. А он, глаз Справедливости, заменяющий присяжных, служащий мерилом вины подсудимого, определит его наказание. Если судью и прокурора, как киборгов, еще можно было обмануть, то его нет. Его невидимые датчики видели насквозь всех подсудимых, беспристрастно фиксировали как их искреннее покаяние, так и любую, даже скрытую ложь. Он же определял и высвечивал в своем зрачке и наказание. Чем больше и темнее был зрачок, тем выше было наказание подсудимого.

Сейчас в центре зрачка глаза Справедливости – самого беспристрастного индикатора судебного процесса, к которому приковано внимание всех хиуров, Драг Хорг был маленькой ничтожной точкой, еле заметным пятнышком, окруженным грозовой тучей возмездия. Он совершил что-то плохое, за что и будет наказан.

На процесс, как этого и следовало ожидать, прибыли фактически все информационные каналы планеты. Тем более, что дело касалось такого важного вопроса, как похищение редкостного раритета.

Что такое раритет, Драгу Хоргу вот уже в который раз пытался объяснить защитник, и даже показал ему его изображение. Но это мало о чем говорило подсудимому. Память прошлого окончательно покинула его.

Представитель государства – Верховный прокурор Хиура, в лице не менее мощного искусственного суперкиборга, в стандартном белоснежном френче служащего, монотонным голосом зачитал обвинение. Блеснув рубинами глаз-видеокамер, предоставил суду доказательства и так же беспристрастно уставился на Драга Хорга.

По залу прокатился недовольный ропот. Общественность, прибывшая на судебное шоу, была возмущена похищением последней сказки планеты.

– Что вы можете сказать в свое оправдание, подсудимый Драг Хорг? – обратился к нему Верховный судья.

Драг Хорг судорожно проглотил комок, подкативший к горлу. Точка в кристаллике беспристрастного глаза Высшей Справедливости встрепенулась и еще больше сжалась, превратившись в маленькую, еле видимую соринку.

Когда Драг Хорг, фактически исчезнув со зрачка, был готов согласиться с обвинением, покаяться перед лицом общественности и потребовать самого сурового приговора, в его сознании, как доказательство вины, появились кадры из полета звездолета. Там же были рисунки Эклианы и ее последнее письмо.

Подсудимый чувствовал, и лихорадочно пытался вспомнить нечто важное, в свое время сказанное ему девушкой. И он вспомнил…

– Господин Верховный судья, господин государственный обвинитель, Высшая Справедливость, – робко прозвучал его дрожащий голос.

Соринка в зрачке встрепенулась, принимая очертания твердой точки.

– Уважаемые представители общественности! – голос подсудимого окреп. – Я не признавал и не признаю своей вины. Все мои действия были направлены на спасение последней сказки Хиура, а вместе с ней и нашей цивилизации. С машинными сказками нас всех ждет смерть!

Точка в глазе Справедливости, впервые за всю судебную практику разбухнув до неприличных размеров, превратилась в жирную кляксу, грозящую окончательно обезобразить как весь глаз, так и само правосудие, грозно восседающее на своих тронах.

Внезапно тишину зала нарушили одинокие смешки. Глаз Справедливости начал косить и никак не мог вернуть зрачок в центр. Вскоре журналисты и общественность, осмелев, взирая на глаз Справедливости, дружно давились от хохота. Зрачок метался по всему глазу и уже не фокусировал подсудимого.

Судья растерянно взглянул на государственного обвинителя. Тот ошеломленно разводил руками и качал головой, что было тоже очень смешно – таким его видели также впервые.

Теперь в зале уже никто не мог удержаться от смеха, ибо вся эта процедура выглядела крайне нелепо.

Судебное шоу впервые дало сбой. Подсудимый, по сути потерявший память, неожиданно приобрел ее, отказался от своей вины и сам становился грозным обвинителем. Этого никто предвидеть не мог. Но это случилось, и следовало что-то предпринять. К тому же, им всем мешал смех. Смех – это проявление эмоций. Но в этом смехе что-то было не так. Этого судья не понимал, так как ему, как киборгу, были чужды эмоции. Поэтому он вместе с первым лицом обвинения не видел причин для веселья пришедших на заседание граждан, которые смеялись как с кляксы, так и мечущегося по глазу деформированного зрачка «беспристрастной Справедливости».