Татьяна Лыткина - Попутный ветер

Огромные от непролитых слез небесные глаза требовательно смотрели Полу в лицо, а он не знал, что должен делать, как остановить поток этих жестоких и очень неправильных слов.

— Все, кто был рядом со мной, могли бы жить дольше. Лучше бы умерла одна я, зато, сколько людей осталось бы в живых! — девушка закрыла руками лицо, плечи ее вздрогнули.

И тогда он сделал то единственное, что было верным в этой ситуации — просто обнял Лиэлл, прижал к себе и, не говоря ни слова, провел рукой по золотистым волосам, словно стремясь этим движением прогнать глупые несправедливые мысли из ее головы. И почему-то воспоминание о Кэти сейчас казалось таким далеким, таким нереальным… Реально было только это — вздрагивающие плечи, шелк волос между пальцами и это неровное дыхание у его груди.

Они просидели так долго, точнее Пол не мог сказать — время словно потеряло размерность, да и не имело оно значения. Лиэлл постепенно успокоилась, но отстраняться не спешила. И только, когда в саду послышались шаги возвращавшегося Сергея, она осторожно высвободилась, поднялась и пошла ему навстречу. Лицо ее было мирным, глаза сухими, без следа слез и этой короткой истерики.

Пол тоже поднялся. Кожа еще ощущала тепло ее тела, ладонь помнила шелковистое золото, а на сердце отчего-то было странно — спокойно, светло, и в то же время он чувствовал пустоту, образовавшуюся в то мгновение, когда Лиэлл выскользнула из его рук. Она была и раньше, эта пустота, но так реально он осознал ее впервые за все время, что вообще помнил себя.

— Идемте в дом, — вывел его из задумчивости голос Лиэлл. — У нас был трудный день.

Они больше не говорили о Кессини. Лиэлл, правда, выслушивала Фрэнка, который в свободное от работы время пытался участвовать в расследовании и сообщать ей результаты, но дело довольно быстро закрыли, списав все на древние как мир разборки из-за денег или сферы влияния. Соэллианка не стала вмешиваться. У нее, как она сказала Ардорини, были свои планы, как добраться до убийц.

Сергей перенес известие о смерти Дика нелегко, но рядом были родители, и их присутствие с лихвой возместило чувство потери.

Однажды утром, спустя три дня после разговора в саду, секретарь нашла его на балконе, где он штудировал очередную учебную программу с помощью портативного браслета-голографона. Соэллианка только что приняла почту для посла, и в числе прочего обнаружилась небольшая бандероль в матовом запечатанном футляре на имя Сержа Грэя. Юноша поблагодарил Мэллар, та убежала по своим делам, а он остался изучать футляр, несказанно удивленный. Бандероль была без обратного адреса. Странно, ему никто не мог присылать сюда что-либо на это имя — у него не осталось знакомых, не знавших его настоящего имени.

Лиэлл разбирала почту в своем кабинете — пара обещанных образцов с планеты Клио, антикварная вазочка, которую она заказала неделю назад на аукционе в Париже.

— Ли, можно? — возник в дверях кабинета слегка взволнованный Сергей.

Лиэлл коротко глянула на его лицо и кивнула.

— Что случилось?

Юноша положил на стол перед соэллианкой стандартный байткристалл.

— Мне десять минут назад его доставили, прямо сюда.

— Интересно. А что, сетевая почта у нас не работает? И зачем ты принес это мне?

Сергей поднял на Лиэлл серьезный взгляд.

— Позови Фрэнка и Пола, пожалуйста, и я объясню.

Лиэлл пожала плечами, но просьбу выполнила. Коулс оказался в кабинете через пару секунд — ему всего-то нужно было открыть дверь и войти, спустя несколько минут подошел и Ардорини. Лиэлл широким жестом пригласила всех устроиться поудобнее в креслах, а сама, с молчаливого согласия Сергея, подключила байткристалл. Включился голографон, и перед ними возник черноволосый мужчина с цепкими темными глазами.

— Рик! — вырвалось у Фрэнка.

— Приветствую тебя, Сергей, — улыбнулся Кессини. — Здравствуйте, сеньора Лиэлл. Вы смотрите сейчас запись, удивляясь, откуда я знаю, что вы тоже слушаете меня. Когда пару месяцев назад я увидел вас вместе с Сергеем, в одном из ваших интервью из Института Мозга, я тоже был изумлен теснотой этого мира. Потом немного понаблюдал, сделал пару запросов, сопоставил факты и понял, откуда у парня эти поразившие меня способности. А еще я узнал, что он почти всегда находится рядом с вами, поэтому и отправляю бандероль на его имя по адресу принадлежащего вам дома.

Я понял, что это благодаря вам он в свое время не поддался разрушительному воздействию известных нам с вами созданий. И я решил, что теперь знаю, кому передать сведения, которые могут помочь создать защиту для всего человечества Земли. Передача этой информации кому бы то ни было — смертный приговор мне. Поэтому я делаю эту запись, только будучи уверенным, что спустя сутки все равно буду мертв.

Лиэлл коротко прерывисто вздохнула. Сергей взглянул на нее, заметив также, как серьезен и бледен был Фрэнк, как сжались кулаки Пола.

— Сейчас я сообщу вам код, с помощью которого вы сможете открыть самую обыкновенную ячейку камеры хранения на Римском аэротерминале. Я воспользовался старой системой кодирования, так как знал, что открывать камеру буду не я. А жертвовать вам свой глаз, при всем моем уважении, я не хочу, — мимолетная улыбка тронула полные губы. — Там вы получите электронный ключ от сейфа в Спейс-Банке на проспекте Гарибальди. В сейфе — байткристаллы с записями исследований астерита. Что это такое — вы поймете, изучив записи. Образец астерита лежит там же. К сожалению, больше мне не удалось получить. По правде говоря, и этот образец не должен был оказаться у меня. Скажу только, что этот образец попал ко мне прямиком из контейнера, переданного Двадцать третьей Межзвездной экспедицией. Итак, код ячейки камеры хранения… — медленно произносимую комбинацию букв и цифр записывал в свой браслет Ардорини, а Лиэлл беззвучно шевелила губами, повторяя ее про себя.

Кессини посерьезнел, наклонился вперед, будто старался выйти за пределы голограммы.

— Сеньора, я верю, что вы и ваш институт сможете сделать для нас всех то, что Харах не смог сделать для себя. Астерит — ключ к защите от ментальных атак телепатов для людей. Думаю, он хранит еще много секретов, которые вы сможете открыть. Я доверяю вам больше, чем самому себе, сеньора. Желаю удачи! Если Фортуна, наконец, отвернулась от меня, то пусть она теперь пребудет с вами.

Запись закончилась, голограмма погасла. Лиэлл поднялась, опираясь на стол, как будто ей тяжело далось это простое движение.

— Дьявол меня побери, — тоскливо сказала она. — Сколько еще сюрпризов может принести мимолетное знакомство с уже покинувшим этот мир человеком? — не дожидаясь ответа, она оторвалась от опоры. — Фрэнк, ты записал? Можешь потратить на меня и этот выходной? Надо съездить за образцами.