Андрей Прусаков - Прилив

- Он уйдет? - спросил Слав, кивнув в сторону зверя.

- Не знаю. Нам лучше уплыть подальше. На суше он догонит любого зверя. Я слышала, что десять охотников не смогли справиться с таким и погибли все до единого. Это грогур, властелин Поймы.

- Наше счастье, что он не умеет плавать, - пробормотал Слав.

- Если бы он умел еще и плавать, то сожрал бы всех в Пойме, - Ангела медленно поплыла вдоль берега. Слав плыл рядом. Живя в клане, он слышал, что в разлив Поймы в воде, кроме рыбы, появляются и те, кто эту рыбу ест. А среди них твари, не гнушавшиеся полакомиться человечиной. Но вслух ничего не сказал. Во-первых, Ангела и так это знает, пусть и не ходит с мужчинами на охоту, во-вторых, это ничего не изменит. Деваться им все равно некуда...

- Он все не уходит, - злобно проговорил Слав.

- Да.

Грогур выбрался из воды, но, будто чувствуя, что добыча может вернуться, расположился на берегу, чутко поводя огромной, как пол-мобиля, башкой. Возвращаться нельзя.

- Нам надо уплыть подальше, - сказала девушка. Слав тяжело выдохнул. Плавать в на-мокшей кожаной одежде было трудно. Особенно мешали ботинки, но юноша понимал: сбросить их нельзя. Когда вода уйдет, как пойдешь по раскаленной равнине?

- Смотри, там островок! - крикнула девушка. Слав посмотрел: и, правда, вдалеке над водой виднелось желтое-черное пятно. Далеко, но у них нет выбора. Не сговариваясь, они поплыли к острову. Слав не думал ни о хищниках, ни о потерянной в воде связке съедобных корений. Доплыть, надо доплыть!

Остров приближался медленно. Они несколько раз останавливались и отдыхали, зависая в воде. Юноша видел, что Ангела выбилась из сил, но девушка ни разу не пожаловалась. И Слав молчал.

Достигнув островка, они выбрались на мокрый песок и распластались на нем, глядя на синее, без тени облаков, небо. Слав думал о том, что они оторвались от погони, что теперь у них одна дорога, и он рад пройти ее вместе с Ангелой.

Они обошли крошечный песчаный островок, кое-где поросший травой, и обнаружили следы кострищ, обглоданные кости рыб и зверей. Здесь бывали люди.

- Давай сушить вещи! - объявила девушка. - Я так пропиталась водой, что, наверно, не-делю пить не буду...

Слав стянул с плеча мокрую куртку и замер: ничуть его не стесняясь, Ангела быстро сняла с себя все и разложила вещи на песке.

- А ты что? - повернулась она. Слав мигом опустил глаза и закопался с ремнем на штанах. Раздеваться перед девушками ему приходилось, но в своей секции, в интимном полумраке, зная, что затем произойдет... Но здесь, на открытом ветрам клочке суши, под внимательным взглядом неба и жгучим интересом солнца, он раздеться не мог.

- Тебе помочь?

Смеялась ли она? Быть может. А от смеха недалеко до презрения. Слав заторопился, вырвал-таки ремень и оказался нагишом. Положил штаны на песок и выпрямился. Ангела смотрела на него. Кажется, ниже пояса.

- Ты что? - спросил он, невольно наклонил голову и почувствовал, что краснеет. Он не мог поднять голову, не смел смотреть на нее.

- У Волода был шрам, - Ангела шагнула к нему и коснулась рукой живота. - Вот здесь.

Он увидел ее ноги и плоский живот. В груди жарко бухнуло. Но Ангела повернулась и пошла прочь. Ее загорелая мускулистая фигура была великолепна: стройные ноги с точеными икрами, поджарые ягодицы, тонкая талия и высокая шея... Ангела присела и разлеглась на песке, подложив под волосы какую-то тряпку. Слав уставился на ее крепкую грудь с задорно торчащими сосками, затем спохватился, что стоит как истукан, и тоже лег, но не на спину, а на живот.

- Вы очень похожи. Но ты совсем другой, - сказала она.

- Почему ты так часто вспоминаешь его? - спросил Слав.

- Не так уж и часто, - Ангела повернула к нему голову. - Только когда вижу тебя.

- Знаешь, мне неприятно, когда ты вспоминаешь о нем.

- Это почему?

- Потому что... - Ему было нелегко, но он выговорил эту трудную фразу. - Ты его любишь?

- Я? - Ангела привстала. - Зачем тебе знать?

- Ну... - Слав смутился. Вопрос застал его врасплох.

- Я могу не отвечать тебе, - сказала, приподнимаясь на локте, Ангела. - Но я отвечу. Если и любила - Волод умер, значит, и любовь умерла.

- Это не так, - возразил Слав. Он вспомнил слова какого-то философа и процитировал. - Настоящая любовь не умирает. Она живет, пока жив хоть кто-то из любящих.

- Значит, по-твоему, моя любовь не была настоящей? - спросила девушка.

- Значит, ты все-таки любила его.

- А ты любил женщину? По-настоящему, как ты говоришь? - вопросом на вопрос ответила Ангела. Слав вновь растерялся. С Ангелой непросто разговаривать. То, что девушки Дирна держат в себе и никогда не скажут, она говорила прямо, ничуть не стесняясь. Действительно, чего им теперь стесняться?

- Нет. Думаю, нет.

- А откуда ты знаешь?

- Знаю, - проговорил Слав. - Как же я могу не знать?

- Ты странный человек, Слав. Все гморы такие странные? Но ты мне все равно нравишься.

- Нравлюсь? - переспросил он.

- Да, - Ангела перевернулась на живот, опустив голову на скрещенные руки. - Знаешь, Слав, - голос ее дрогнул. - Я Волода не любила. И не полюбила бы никогда. Он похож на тебя, но внутри он... другой. Хуже. Он не мог бы любить, как ты... сказал.

Слав молчал.

- А ты, Слав, мог бы так любить? По-настоящему? До тех пор, пока жив?

- Мог бы. Если это необыкновенная девушка.

- Что значит: необыкновенная?

Слав повернул голову, чтобы прочитать ответ в плывущих над горизонтом облаках - и увидел темное пятно. Что-то огромное плыло по залитой водой Пойме.

- Смотри!

Ангела резко повернулась:

- Одевайся! - крикнула она. - Это рыбаки!

Черное пятно приближалось, и скоро Слав разглядел плот из вязанок тростника и пустых пластиковых бочек. Плот был огромен, не меньше сотни квадратных метров, а, скорее всего, много больше. На нем были несколько строений из тростника и дешевого пластика, а в центре стояла мачта с широким прямоугольным парусом. По плоту ходили люди и, похоже, они видели стоящих на островке. Быстро одевшись, Слав и Ангела ожидали, пока плот пристанет к берегу. Похоже, рыбаки плыли именно сюда.

Несколько рыбаков спрыгнули в воду и побрели к берегу. Их загорелые тела прикрывали рваные рубахи, сшитые, по всей видимости, из отживших свой срок старых и рваных сетей, и ко-роткие, не достающие до коленей, кожаные штаны.

Слав и Ангела дожидались их, не двигаясь с места.

- Говорить буду я, - шепнула девушка, и Слав еле заметно кивнул. Ей лучше знать, что говорить.

Рыбаки приблизились. Ремни на их бедрах оттягивали изогнутые ножи, удобные для разде-лывания рыбы. Двое держали в руках зазубренные, сработанные из костей зверя, остроги. Другого оружия у рыбаков не было. Отряд остановился в нескольких метрах от беглецов, один из рыбаков шагнул вперед.

- Меня зовут Мосень, - объявил он. - И я здесь хозяин. Кто вы такие?