Алан Фостер - Филогенез. Панихида

Он указал на окно, выходящее на голое плато.

— Типы, которые явятся сюда за покойной парочкой, не задумаются запихать тебя в клетку.

«И никто на этом не заработает ни гроша»,— подумалось ему.

— Я им все объясню. Я скажу, что хочу изучать их,— усики зашевелились.— Быть может, нам удастся достичь взаимного соглашения.

— Да пошел ты со своим изучением знаешь куда!…— взорвался Чило. Транкс заметно дернулся. Монтойя вспомнил, что транксы весьма болезненно реагируют на повышение голоса, и взял себя в руки.

— Дес, ты не понимаешь. Те люди, которые сюда явятся, будут ужасно нервничать, ведь им не удалось связаться с этими двоими. Они прибудут быстро и бесшумно, и первое, что увидят — гигантского лупоглазого жука, бродящего на свободе вместо того, чтобы сидеть в клетке, как полагается домашнему животному. Почти наверняка они не станут задерживаться, чтобы насладиться ароматом роз — или жука, пахнущего, как розы. Они вполне могут разнести тебя на сотню кусков прежде, чем ты успеешь им «все объяснить».

— Но, может, они не станут стрелять, не разобравшись? — возразил Десвендапур.

— Да, ты прав. Может, и не станут.

Чило обогнул транкса и направился к коридору, ведущему в жилой дом.

— Я пошел собирать вещи. Если тебе угодно остаться здесь и доверить свою жизнь толпе жуликов повыше рангом, не имеющих ни малейшего представления о том, как себя вести в случае непредвиденного контакта с инопланетянами,— что ж, бога ради. А я скорее доверюсь обезьянам. Я иду в лес.

Десвендапур остался в ангаре один. Поразмыслив над возможными вариантами — вариантов было немного,— он вскоре развернулся и последовал за двуногим.

— Ты не понимаешь, Чило Монтойя. Дело не в том, что мне хочется остаться тут. Просто у меня нет особого выбора.

Чило, горстями перекладывавший пищевые концентраты из кухонного шкафа в свой рюкзак, даже не поднял головы.

— Да ну? Почему же?

— Разве ты не заметил, что у меня еле хватило сил помочь тебе перенести и сбросить вниз те два трупа? Это не потому, что они были такие тяжелые.— А потому, что здесь, наверху, воздух слишком сухой для моей расы. И, что еще важнее, температура близка к точке замерзания.

Чило остановился и обернулся к инопланетянину.

— Ладно. Я понимаю, проблема серьезная. Но отсюда путь ведет вниз, к заповеднику. Чем ниже мы будем спускаться, тем более жарким и влажным станет воздух, и тем лучше ты будешь себя чувствовать.

Голова в форме сердечка медленно кивнула в знак согласия, иструки и усики понимающе шевельнулись.

— Я знаю, это так. Но возникает один сложный и важный вопрос: достаточно ли быстро наступит нужная влажность и температура?

— Вот тут ничего не могу сказать,— ровным тоном ответил вор.— Я не знаю, долго ли ты способен терпеть.

— Я и сам этого не знаю. Но проверять боюсь. Клянусь крыльями, на которых больше нельзя летать, боюсь.

Из каких-то сокрытых, давно не востребованных глубин души Чило выкопал остатки сострадания.

— Может, мы сумеем соорудить для тебя что-то вроде теплой одежды? Сам я шить не умею, и автоматического портного тут вроде нет, но мы могли бы взять одеяла или что-нибудь похожее… Потому что иначе тебе останется сидеть тут и надеяться — авось ты сумеешь заговорить быстрее, чем они выстрелят. Либо попробовать поискать на плато другое убежище, достаточно далеко отсюда, чтобы они не стали тебя там разыскивать.

Транкс сделал отрицательный жест.

— Если уж мне придется идти, лучше направиться туда, где климат заведомо лучше здешнего.

Он повернулся и указал на унылый пейзаж за окном.

— Я не дойду и до первой долины прежде, чем суставы у меня начнут каменеть от холода. И не забывай, одна нога у меня сломана.

— Зато остальные пять здоровы! Ну ладно, думай сам.

И Чило снова принялся шарить в шкафу.

— Что бы ты ни решил, я помогу тебе, насколько получится — если на это не потребуется больше времени, чем я могу себе позволить.

В конце концов Десвендапур решил: хотя он теперь уже гораздо лучше говорит на человеческом языке, он все же владеет им недостаточно хорошо, чтобы рискнуть встретиться с клиентами убитых браконьеров. Он успел на опыте убедиться, насколько люди склонны к насилию и поспешным действиям в случае непредвиденных ситуаций. Те, кто прилетят сюда на розыски пропавших браконьеров, не знают, чего ожидать, и действительно вполне способны разрядить в него свои ружья прежде, чем он успеет объясниться.

Какое бы наказание ни ждало его по прибытии в колонию, смертной казни у транксов не существует. Весь вопрос в том, сумеет ли он добраться до благословенного тропического леса. Но, по всей видимости, у него не оставалось другого выхода, кроме как попытаться. По крайней мере, двуногий явно был уверен в успехе. Приняв решение, поэт принялся набирать припасы для себя из того, что имелось в жилище браконьеров, время от время прибегая к помощи человека, чтобы разобраться во множестве разноцветных коробок и пакетов.

Набив мешки припасами, человек и транкс занялись решением другой проблемы: как утеплить существо, чья анатомия в корне отличается от анатомии прямоходящего млекопитающего. Использовать одежду убитых оказалось невозможно: на Десвендапура ничто не налезало. В конце концов решили по возможности обмотать ему грудь и брюшко несколькими легкими одеялами, предназначенными для альпинистов. Увы, своими согревающими свойствами одеяла были обязаны по большей части нагревательным элементам, работавшим от энергии, распространяемой индукционной катушкой, которая стояла посреди единственной спальни. Вне здания и зоны действия катушки элементы бездействовали.

— Это самое большее, что я могу сделать,— сказал наконец Чило своему хитиновому спутнику. Вору не терпелось уйти.— Ничего лучшего тут не сыскать. Здесь все работает на электричестве. Естественно, они привезли сюда вещи, которыми можно пользоваться на месте. Будь мы в городе, там, пожалуй, нашлись бы старомодные, более толстые одеяла.

Он коротко кивнул в сторону ближайшего окна.

— Но я даже не знаю, далеко ли до ближайшей деревни. По дороге сюда не видел ни одной.

— Я тоже,— признался Десвендапур. Закутанный в одеяла, которые человек кое-как примотал веревкой, транкс представлял собой весьма забавное зрелище и сознавал это. Поглядев на себя в отражающую поверхность, Десвендапур вытащил скри!бер из кармана, теперь скрытого под импровизированным одеянием, и принялся декламировать.

Чило, подтягивавший ремень на своем рюкзаке, покосился на него с отвращением.

— Слушай, ты хоть когда-нибудь перестаешь сочинять? Завершив строфу, излучавшую мощное физиологическое чувство, транкс поставил прибор на паузу.