Константин Хвостополосатов - Экскурсант

Погрузившись в кресло, я предупредил колонистов о прогулке, необходимой для проверки работы отремонтированного двигателя. Не знаю, поверили нам или нет, но никаких «телодвижений» со стороны космолетов колонистов не последовало. Заверив уларсу, что постараемся далеко не отходить и догнать их к моменту прихода к Надежде, мы начали постепенный разгон с пошаговой калибровкой двигателя по направлению оси вращения планетной системы. Оставив между нами довольно приличное расстояние, я накрыл «Ботаника» невидимостью, все-таки решив не открывать истинных возможностей разведчика, козыри в рукаве еще никому не вредили. К некоторому моему сожалению, не все оказалось в порядке, нам пришлось останавливаться и доводить двигатель до ума. На все доводки у нас ушло чуть меньше суток. Почти все это время я провел в кресле. Саныч же безбожно бездельничал, предаваясь лени и небольшому разврату. Под конец наладки мы «даванули» движок на полную мощность, результатом остались довольны, «Ботаник» опять пребывал в полном порядке. Покончив с наладкой, я сначала хотел вернуться прямо к Надежде и там дожидаться караван под командованием лайгута Харальсса, но потом передумал, решив понаблюдать за колонистами, послушать их переговоры между собой и Надеждой. Что бы ни говорили временные и пока еще не проверенные союзники, думать они могли совершенно иные вещи. Выследив караван, мы остаток пути прошли за ним, находясь в режиме маскировки.

На подлете к Надежде нас встретило звено из четырех кораблей уларсу размерами поменьше «крейсера», видимо своего рода сторожевики, проводившее нас до одного из двух спутников Надежды. Оба спутника планеты были освоены уларсу. На них базировался флот, кораблестроительные верфи и все с этим связанное. Кроме естественных спутников вокруг планеты была раскидана сеть боевых баз, входящих в единую систему обороны. Одной из баз был корабль-астероид, на котором сюда прибыли первые колонисты, всего за несколько веков плотно осевшие на планете. В отличие от окружающего космического пространства сама Надежда была заселена совсем слабо. Можно сказать, что колонисты только вступали в стадию ее заселения. К моему удивлению, в отличие от своей родины колонисты и не думали загнивать, возможно, сказывалось отсутствие внутренних противоречий.

Надежда оказалась очень удачной планетой. Улар-1 и Улар-2, где зародилась цивилизация белок, были обитаемыми спутниками планет-гигантов, большую часть территорий которых занимали пустыни. На Надежде имелись обширные территории, покрытые растительностью, а так же два океана и несколько внутренних морей. По своей полезной площади Надежда, пожалуй, могла поспорить с обеими населенными планетами родной системы уларсу, вместе взятыми. Единственным неприятным моментом для уларсу на новом месте жительства оказалась смена сезонов. Надежда не была спутником планеты-гиганта, и из-за наклона оси вращения на ней имелись четко выраженые времена года. Раньше белки просто не знали смены сезонов, обитая в своеобразной затянувшейся поре «весна-осень».

Нас приняли на одном из двух естественных спутников Надежды, его название переводилось, как Страж. Спутник был лишен атмосферы. На нем располагались шесть судостроительных верфей, а так же сеть мощных жилых и оборонительных комплексов. Пиратский «эсминец» и поврежденный «крейсер» загнали в доки одной из верфей, «Ботаник» завис на геостационарной орбите спутника. Два дня, пока происходили организационные мероприятия и собирались светила науки Надежды, я в меру гостиприимности хозяев знакомился со Стражем. Моим гидом вызвался быть лайгут Харальсс. Саныча я оставил на «Ботанике» в наказание за безделье во время ходовых испытаний звездного двигателя, да и должен же был кто-то присмотрать за нашим имуществом, а вдруг ловушка. Саныч к моему удивлению не спорил, возможно, он просто не до конца доверял белкам. Со стороны должно казаться, что мы просто держим экипаж в жесткой дисциплине. Экскурсий по нашему космолету мы не устраивали, а во время всяких встреч-переговоров мы с Санычем намекали на то, что являемся здешним руководством. Уларсу совсем не обязательно было знать о настоящей численности экипажа «Ботаника». Оставалось надеяться, что Альсс не разгласит нашу маленькую тайну, если даже догадалась о ней.

«Вскрытие» «эсминца» пиратов началось после переселения пленных в специально оборудованные для них отсеки. Светлана, хоть и создала приемлемый словарь языка пиратов, тем не менее, еще надеялась выудить из них еще кое-какую информацию. Изучение «эсминца» в условиях верфи дало куда более хорошие результаты. Колонисты создали сразу несколько научных групп, которые начали изучение строго обособленных узлов и технологий пиратов под наблюдением Светланы. Практически сразу стало понятно, что топливом для силовых установок пиратского космолета служила дейтериевая или дейтериево-тритиевая смесь. А, разобрав аварийную силовую установку, ученые уларсу с шоком для себя были поставлены перед фактом существования реактора на основе управляемого холодного термоядерного синтеза совмещенного с двойным плазменным преобразователем. При всех ее небольших размерах, реактор занимал не все пространство установки, в ней же оказались установлены контуры гравиприводов и, собственно, сами генераторы полей. Первый пуск заново собранной установки на дейтериевом топливе поверг оставшихся скептиков в научный экстаз, установка исправно заработала. Всего через две недели колонисты получили экспериментальную термоядерную станцию холодного синтеза с плазменным преобразователем, выдающую привычный для землян электрический ток, который являлся и основой технологий уларсу.

— Серж, я где-то читал, что холодный термоядерный синтез — это утка вроде вечного двигателя, — выразил Саныч свою мысль, глядя на ликование ученых. — Ты уверен, что они там не облажались?

— Саныч, ты не перестаешь меня удивлять, — хлопнул я друга по плечу. — Даже у нас на Земле этот вопрос серьезно разрабатывается. Кто-то из наших ученых уже обосновал теорию мюонного катализа, как бы не Сахаров, так что вопрос только за реализацией. А, вспомнил! Кстати, кто-то из наших же ученых получил что-то похожее на нужную реакцию путем воздействия звуком на какую-то жидкость, то ли хитрый ацетон, то ли воду какой-то там тяжести. У нас вопрос, вроде, застрял на явно отрицательной энергетике реакции. А может, еще чего-то не так было, но вроде пока не опровергли, что это было ошибкой.

— Это как отрицательной энергетике? — удивился Саныч. — Ты-то откуда всю эту ахинею знаешь?

— Не тупи, Саныч, это значит, что затраченная на синтез энергия превосходит полученную от синтеза, никакой маржи с такой реакции, — ответил я, покачав головой. — Я же в почти советском ВУЗе учился, там поощрялось изучать всякие науки, а не только то, что тебе узко по специальности положено, как у американцев. У нас вон Светик есть, база данных такая, что Интернет отдыхает, ты бы больше интересовался ей, чем пользовал ее, глядишь, и извилины бы закучерявились местами. А то у тебя все мысли по протоптанной от фуражки тропе в сторону женских промежностей ходят.