Анна Стриковская - Горсть Песка (СИ)

Он как будто что-то почувствовал. После четвертого бокала подливать перестал. Зато рассказал, как и кто ему звонил и даже записи показал. Надо будет их сравнить с материалами Рея. Мы немножко пообсуждали перспективы расследования, а потом он вдруг ткнул в больное место.

— Ри, а почему Ри а не Риа? Такое сокращение более распространенное, звучит красивее, да и тебе больше подходит.

Сперва мне удалось сдержаться и не зареветь. Ответила:

— Ри, а не Риа, потому что РИ!!! Восемь лет назад я перестала быть Риа. Навсегда!

— Но почему?

Зачем я напилась? Трезвая справилась бы с ситуацией, а тут я сорвалась и закричала:

— Да потому что Риа больше нет! Как нет Тиа! Ее нет, и я не могу слышать это имя — Риа!

А потом меня понесло и я уже не могла остановиться. Говорила тихо, как бы с трудом, но на самом деле слова рождались сами и неудержимо стремились наружу:

— Нас было две сестры. Понимаешь? Тиана и Риала. Тиа и Риа. Нас все так и звали. Близнецы, но не однояйцевые. Совсем разные девочки. Она была лучше меня. Объективно лучше. Красивее, добрее, умнее, талантливее. Все мальчики влюблялись в нее, на меня никто не смотрел. Она училась легко и была первой в классе, а я… Нет, я была не последней, я была второй. Но чего мне это стоило! Она пела и играла на шести музыкальных инструментах. У меня есть слух, но петь я не умею, и ни на чем не играю. У меня не было времени научиться, все съедали занятия, потому что я не могла отстать! И я ей жутко завидовала. Виду старалась не подавать, но завидовала страшно. Всю школу. А потом этот красавец Грей… Мне он тоже понравился, но на меня он и не глянул. Да, он был явным проходимцем, но разве девчонка в восемнадцать лет об этом думает! Я смотрела на то, как Тиа танцует с Греем и думала: хорошо бы чтобы с Тиа случилось что-то плохое, и Грей достался мне! Я тогда пожелала ей смерти! А потом она пропала. Мама слегла с сердечным приступом, все крутились вокруг нее, а я понимала: сестру надо найти, только так можно спасти маму. Не хочу рассказывать, как я ее нашла. Только опоздала: она была уже мертва. минут за пятнадцать до моего появления. У меня есть запись момента ее смерти. Запись с камеры наблюдения там, на Бэре. Она убила себя сама. Вычитала этот способ в книге про своих обожаемых японцев. Ты знаешь что-то о японцах?

— Кажется, это кланы выходцев с Земли. Они живут в мире Кайтэй и занимают в нем лидирующие позиции. У них очень интересные традиции, вывезенные с исторической родины. Они их сохраняют.

— Ага, правильно.

— У меня обширные связи с миром Кайтэй на самом высоком уровне.

Он похвастался, но мне это было неинтересно. Я уже не могла остановиться:

— Так вот. Подробностей я не знаю, объясню как поняла. У японцев существуют кланы воинов-убийц. Их бесполезно связывать, они всегда носят свою смерть с собой. Если они попадаются врагам, то, чтобы никого не выдать, они убивают себя, откусив собственный язык. Не представляю себе, как это возможно. Я бы так никогда не смогла. А Тиа сумела. Ее связали так, что пальцем не пошевелисть, но когда ее попытались изнасиловать, она убила себя этим жутким варварским способом.

— Откуда ты знаешь?

— Я же тебе говорила. У меня есть запись. Она с камеры видеонаблюдения в том самом притоне. Я ее никогда не смотрю. Мне больно, когда меня называют Риа. Потому что если есть Риа, есть и Тиа. Самое страшное — пожелать кому-то плохого и видеть, что оно сбылось. Я не сделала ничего, но я виновата. Нет, не говори, что я не виновата. Я всегда буду чувствовать себя виноватой! Я не успела, и Тиа больше нет. Я хочу, чтобы меня называли Ри. Я не хочу думать о моей сестре, которая даже в смерти была лучше меня.

Тут я разрыдалась. Меня трясло, слезы лились без остановки, под конец я стала икать… Дейтон перепугался. Вообще перестал называть меня по имени, зато пересел поближе, обнял за плечи и стал гладить по спине, стараясь успокоить. Видно было, что мои слезы ему нож острый.

— Прости, малышка, я не знал. Прости, храбрая девочка. Я не хотел. Правда. Прости.

В общем, он меня уговаривал, я ревела… Успокоилась я нескоро, а когда перестала плакать, извинилась и ушла к себе. Почему?! Не почему я вдруг так разнюнилась, это как раз понятно, а почему я так раскрылась перед совершенно чужим человеком? Или это синдром попутчика? Вздор, никогда в жизни, как бы ни хотелось, не стала бы я перед незнакомым душу выворачивать. Напилась, дура. Не надо было идти у этого красавца на поводу и хлебать бокал за бокалом. Вино всегда выворачивает из памяти то, что я загнала на самое дно и высовываться не велела.

А теперь вот валяюсь на постели и вспоминаю всякое. И даже дверь не закрыла. Почему я вспомнила про дверь? Потому что этот демон в нее вошел, даже не постучавшись.

— Ну что, успокоилась?

Покивала в ответ. Хотя где это я успокоилась? Плакать больше не хочется, хочется рвать и метать. Настроение как тогда на Шиэртане, когда я пятерых порешила. Ой, об этом лучше не думать! Я спокойна, я спокойна, я абсолютно спокойна.

— Плакать больше не будешь? Давай поговорим о чем-нибудь отвлеченном. У тебя красивый дом. Мне здесь нравится.

Хорошая тема. Свой дом я люблю, с ним не связано ничего плохого.

— Мне тоже, как ни странно.

— Забыл, ты его построила или купила?

— Купила. Как раз кризис был и цены на недвижимость упали.

— Ты практичная. Молодец. Когда-нибудь ты увидишь мой дом. Надеюсь, тебе понравится.

Черт дернул меня за язык:

— Вряд ли я его когда-нибудь увижу. После того, что я вытворяла в Империи, я там персона нон грата.

— Миллионов и миллиардов ты там награбить не могла… Девочка моя, неужели ты разыскиваешься за шпионаж или за убийство?

В точку попал.

— Разыскиваюсь. Или думаю, что разыскиваюсь.

— Забавно. И за что же, позволь тебя спросить?

Забавно ему. Вот настырный! Он что, хочет чтобы я на него сорвалась? Или думает, что это поможет заманить меня в койку? Решила напугать.

— Не надо, а то опять реветь начну.

Напугался, но не так, как мне хотелось бы. Присел рядом на кровать и стал гладить по волосам, приговаривая:

— Не надо, не плачь, хорошая девочка, умная девочка, храбрая девочка., не плачь, все хорошо…

Я хоть и пьяная, а заметила: он совсем перестал меня называть по имени. А ведь раньше чуть не через слово обращение лепил. Видимо что-то понял. И тут я действительно успокоилась. Так хорошо стало…

И вовсе не хорошо. Как только я расслабилась этот змей наклонился и попытался меня поцеловать. Не в губы, лежала-то я на пузе. В затылок, потом в шею… Ой! Тут я вскочила и заехала ему этим самым затылком по зубам. Смотрю, он сидит, за челюсть держится и глаза такие задумчивые… А я, как будто ничего не было, говорю:

— Дил, напрасно ты меня вином напоил. Оно на меня плохо действует. Прости. Я устала, а завтра будет тяжелый день. И… просьба. Не в службу а в дружбу: сунь всю грязную посуду в посудомойку, а то мухи налетят. А я сейчас быстренько. Душ приму и спать.