Михаил Хрипин - Воина миров. Второе пришествие

Иррат был на верном пути. Осталось потерпеть еще немного, и «разрушитель воли» покинет тело, вернет моральные силы, так необходимые для сосредоточения на решении задачи. Вот только хватит ли физических сил после нескольких дней голодовки?

Все чаще давала о себе знать усталость. Иррат отдыхал в кресле пилота, возвращаясь из очередного безрезультатного похода по внутренностям технических отсеков. Жажда становилась нестерпимой. Он подумал, что обильное питье должно помочь телу справиться с очисткой. Что ж, глоток воды должен освежить и хоть немного продлить время активной деятельности.

Иррат поплелся к ящику с краном. Руки невольно потянулись к брикету сушеной арры, словно действовали помимо рассудка.

«Вот еще одно доказательство их коварства! Мы сами будем желать этой отравы, лишь бы не подохнуть с голоду. Многие ли смогут сделать решающий выбор? Многим ли покажется допустимой цена, которую потребуется заплатить за жизнь? Я никогда не позволю себе потерпеть поражение. Лучше голодная смерть».

Иррат знал ответы на эти вопросы. Только несколько человек были предоставлены сами себе наедине с «разрушителем воли». Он проникся бесконечной жалостью к летящим впереди него пилотам других снарядов.

«Смогут ли они поступить так же?»

Он отдернул руку от брикета и схватил трубку. Прохладная вода под ощутимым давлением хлынула в пересохший рот, даря немыслимое наслаждение.

«Да, пожалуй, можно протянуть еще несколько дней. Но сначала надо немного отдохнуть».

Откинувшись на спинку кресла, он медленно переключал камеры, выводя на главную панель картинки окружающего мира. Зрелище было однообразное. Неровно перемигивающиеся звезды медленно плыли по стеклу панели, напоминая о колоссальной скорости, с которой приближался Теплый Мир. Иррат смирился с мыслью, что ему никогда увидеть далекую планету, но уверенность в том, что он успеет открыть крышку и покарать хотя бы несколько чудовищ, была все еще сильна. Даже такая, пусть и несравнимо менее значительная цель, была для него теперь самой желанной.

Родной, умиротворяюще красноватый мир, превратился в маленькое пятнышко, висящее в центре картинки с камеры на днище. Теплый Мир и вовсе не отличался от нескольких самых крупных звезд. Его выделяло только наличие маркера цели, неотрывно следящего за отклонением от курса. Впрочем, коррекции траектории пока не требовалось.

Иррат решил проверить, насколько удалось избавиться от отравы, и переключился на вид из грузового отсека. Он мог усилием воли избегать мыслей об отмщении, но стоило испытать, возникнет ли непроизвольная реакция при виде ненавистных существ. Включенная камера, однако, дала изображение из другой части отсека. Иррат увидел ровные ряды коконов, содержащих усыпленных рабов. Контуры закрепленных на спинах устройств выделялись среди складок расслабленной ткани.

Глядя на несчастных, он испытал неукротимый приступ жалости, подкрепленный собственным недавним опытом. Но в этом чувстве было что-то еще. Подсознание провело свою работу, незаметно подготовив какие-то выводы, еще не готовые всплыть на поверхность. Иррат подождал, глядя на белесые вытянутые мешки, в надежде подтолкнуть вертящиеся на краю сознания догадки.

«Они не обречены! Я своим примером доказал, что их можно освободить от „разрушителя воли“, если только суметь избавить от прибора, снабжающего отравой. Но кто сделает это?»

От досады на глаза навернулись слезы. Открытие неминуемо пропадет, когда он в последний раз потеряет сознание в голодном обмороке. Этого не избежать.

«Проклятое Время! Ты больше не на моей стороне!»

Иррат в сердцах ударил кулаком по панели с кнопками.

«Мерзкие твари! Это будет их последняя победа, но они одержат ее, будучи мертвыми, замороженными кусками мяса, когда я выброшу их в пространство!»

В следующий миг его настиг новый импульс парализующей боли.

Очнувшись в холодном липком поту, Иррат долго не мог вспомнить, где находится. Невидящими глазами обшарил приборы перед собой. на большой стеклянной поверхности все еще тускнела картинка с ровными рядами коконов. Память вернулась. Ошарашенный, Иррат изо всех сил пытался оттолкнуть новое понимание. Это было еще более чудовищно, но совершенно предсказуемо, теперь это ясно. Тяжесть ошибки придавила его к сиденью сильнее, чем сила вращения снаряда. Он зажмурился и попытался взять себя в руки.

«Это не пища! — подумал он. — Отрава подмешана в воду! Они перехитрили меня еще раз. Какой же я глупец! Они с самого начала знали, что без воды я не проживу. а за время, отведенное мне для голодных мук, я не смогу никак им помешать!»

Он понимал, что теперь снова обречен на долгие, тяжелые попытки перебороть влияние коварного вещества. Они снова ослабили его, но не сломили окончательно.

«Мне надо прожить как можно дольше. Даже при том, что я лишен не только пищи, но и воды. Нужно найти способ».

Он не верил, что все может быть кончено. Он слишком далеко зашел по пути мести, чтобы покориться. Выход есть, нужно набраться сил, чтобы найти его.

Вдруг он уловил оттенок восхищения в своих мыслях о чудовищах. Какой тонкий расчет — составить рацион из обезвоженных листьев, которые нельзя проглотить, не смочив водой, а воду отравить химикатом, подчиняющим волю. и если без пищи еще можно попытаться прожить какое-то время, то без воды не способен выжить никто. Это служило косвенным доказательством, что «разрушитель воли» был растворен в воде, а не содержался в спрессованных высушенных брикетах. Иррат понял, что все пилоты, стартовавшие до него, не могли избежать своей судьбы.

Они могли расценивать полет, как шанс убежать с проклятой Временем планеты, в надежде обрести каким-то чудом свободу в Теплом Мире. Но порабощенное население к этому моменту уже утратило значительную часть воодушевления, которым заразила их мессия Амелия перед тем, как покинуть обнадеженный народ в одном из снарядов. Воля к жизни перенесла тяжкие испытания годами лишений, последовавшими за подавлением восстания. Их сил было недостаточно, чтобы сопротивляться, находясь запертыми в одиночку на снаряде, летящем к неизвестности. Иррат знал — они выберут несколько лишних мгновений жизни.

Иррат был в исключительном положении все эти годы. Сейчас ему открылась истина о том великом подвиге, что совершила мать, заставив себя помнить о надежде, тайно обучая Иррата странному языку и всему, что мессия и Бледный Карлик рассказали рабам. Теперь Иррат знал, что только усилия матери поддерживают его сейчас в борьбе против «разрушителя воли». и он знал, что должен сделать невозможное — превзойти чудовищ в расчетливости и коварстве. Только тогда он сможет уверенно сказать, что выполнил свой долг.