Аллан Коул - Возвращение императора

Например, завтра? Кеа сознательно решил настоять на своем.

Ну, сказал Остин, на завтра назначена встреча. Дурацкая, скучная, но ты же знаешь, я должен размахивать знаменем и делать серьезный вид, принимать важные решения. На это уходят целые дни.

Ага, ответил Кеа. Понимаю. Сейчас проверю свой старый бортовой журнал (Кеа обнаружил, что многим важным шишкам, с которыми он в последнее время встречался, нравилось, когда он использовал морские термины, — ни один уважающий себя космонавт, не раз выходивший в открытый космос за Барьером Тридцать Три, не употребит их в своей речи, если только не будет обсуждать какой-нибудь дурацкий фильм). Знаешь, черт бы их всех побрал, ты даже не представляешь себе, как я сейчас занят, сказал Ричардс. Все расписано на много дней вперед. Так, давай посмотрим. На следующей неделе Институт Маклина… потом встреча в Нью-Дели… К тому же я тут недавно говорил с некоторыми людьми относительно моих задумок — меня посетили кое-какие мысли, пока я был там. Появились всякие многообещающие коммерческие возможности, которые мы обсуждали с покойным доктором Фазлуром. Мы обязательно должны встретиться. Когда-нибудь. Может быть, после того, как я соберу некоторый капитал.

И вдруг совещание Остина перестало быть таким важным. Встречаемся завтра!

Продолжая улыбаться, Кеа отключил связь, и улыбка сошла с его лица так же быстро, как исчезло с экрана изображение Баргеты. Ну ладно, недоносок! Теперь будем общаться на моих условиях. Поговорим о том, как я стану твоим любимым авантюристом.

На самом деле они говорили о множестве разных вещей. Встреча продолжалась три дня, несколько бесконечных трапез и множество бутылок. Они обсуждали все, кроме Марса. Остин как-то упомянул имя Тамары. Она вышла замуж — как-то старомодно — за какого-то трансокеанского любителя парусных гонок, который на пять лет ее моложе. Они живут в выстроенном специально для них особняке на Сейшельских островах.

Кеа кивнул. Надеюсь, она счастлива. Если встретишь ее, обязательно передай привет. А помнишь, как мы напились и обрызгали кислотой синтетическое покрытие университетского стадиона перед тем дурацким футбольным матчем, который по традиции устраивали накануне Нового года? Вот это были времена!..

К концу этой марафонской встречи, которую всегда трезвый мозг Кеа назвал «мыслительным coitus interruptus», Ричардс получил работу. Величина заработной платы, условия, да и сама должность остались неопределенными.

— Знаешь, старичок, — продолжал Остин, сохраняя прежний небрежный тон и университетский сленг, который Кеа уже успел забыть, — мы потом это обмозгуем.

Однако все получилось несколько иначе. Через два дня Кеа пришел в корпорацию Баргеты на работу. Уже через час явилась пресса — кто-то успел сообщить им, и журналисты устроили импровизированную пресс-конференцию. Начались переговоры. Кеа представляли те же адвокаты, что выторговали ему солидный аванс за воспоминания. Он дал указания, чтобы они пошли на максимум, что адвокаты с удовольствием и сделали. Один из представителей компании пришел в ярость и помчался в кабинет Остина.

Баргета заявил, что его не интересуют такие мелочи: заключите проклятый контракт, и все тут. Этот человек мой друг.

«А кроме того, — добавил он после паузы, — пресса раструбит о том, как мы оставили с носом остальных конкурентов. Ричардс будет работать у нас. Вы что, хотите быть тем крайним, который скажет, что корпорация Баргеты не в состоянии взять в свой штат героя космоса? Вы к этому готовы? Я — нет».

Служащему ничего не оставалось, как вернуться назад, договориться с адвокатами Ричардса, заключить сделку, а результат отослать куда следует.

Поначалу Остин и Кеа много путешествовали вместе. Остин не уставал повторять, что теперь они вернулись в свои лучшие студенческие годы; Кеа охотно с ним соглашался.

«Все идет отлично», — подумал Кеа, когда прошло полгода. Он постоянно встречался с людьми, от мнения которых зависели судьбы человечества. К тому же сумел сделать несколько неплохих предложений, совершенно очевидных для всякого, кто не провел всю жизнь на золотом унитазе. Его предложения быстро принесли корпорации Баргеты несколько миллионов кредитов.

Остин начал думать, что поступил очень разумно, взяв Кеа в свой штат. Теперь он хвастался, что всегда был способен найти нужного человека на нужную должность, что разглядел достоинства Ричардса много лет назад, когда они только познакомились в Калифорнийском технологическом.

Пришло время для следующего шага. Настоящий мошенник всегда подбросит немного золота в рудник. Золота или того, что все примут за него. В данном случае эту роль сыграл Калифорнийский технологический.

Ричардс разыскал самого именитого профессора в кампусе, дважды лауреата Нобелевской премии. Когда Кеа был студентом, он сумел пробраться на один из семинаров, и ему пришлось тогда нелегко.

Доктор Фрили вспомнила Ричардса. Чем он занимался с тех пор, как закончил ее курс? Кое-чего добился? Она помнила, что Ричардс не слишком силен в теории, но при решении практических задач был одним из лучших. Как идут дела? Счастлив ли он? Занял ли хороший пост в каком-нибудь университете?

Кеа, стараясь не рассмеяться, сочинил относительно правдоподобную историю о лаборатории, в которой работает: мол, решил обратиться к доктору Фрили, которая являлась крупнейшим специалистом по микроанализу, потому что некто познакомил его с новой теорией микрочастиц. Ричардс не смог в этом разобраться сам, вспомнил о докторе Фрили, и вот он здесь. Не сможет ли доктор уделить ему несколько минут? Не будет ли она возражать, если Кеа запишет ее мнение?

Обычно она не дает консультаций подобного рода, но ради старого студента… Фрили просмотрела микрофишу. Подняла брови. Фыркнула. Подняла брови. Еще раз фыркнула. Подняла брови и выключила считывающее устройство.

— Если эта частица существует, — заявила она, — проблема может оказаться весьма занимательной. Ваш друг не сообщил здесь, как именно он сумел ее синтезировать. Эту несуществующую частицу можно назвать… необычная материя. Мне не хотелось бы использовать популярный термин «антиматерия», потому что это будет неправильное употребление названия.

— А как эта частица… если предположить, что она может существовать… как она будет работать в качестве источника энергии?

Поднятые брови. Фырканье. Доктор тщательно подбирала слова.

— Еще раз повторяю, ваш вопрос поставлен некорректно. Но я позволю себе воспользоваться аналогией из древней истории. Предположим — с моей точки зрения, это тоже исключено, — частицу можно безопасно использовать. Эффект получится, аналогичный нитроглицерину… Вы знаете, что это такое?