Илья Тё - Реконструкторы (сборник)

«П…ц», – прокомментировал он происходящее по-русски. На душе в это время было не спокойно, однако Игар не смог бы сказать, что сильно боится. Осознание близкой смерти пришло совершенно обыденно, и испытывал он скорее растерянность, нежели страх. В любом случае, приспела пора применить филологические таланты. Мысли лихорадочно понеслись в голове.

Как доказать, что ты не шпион? В момент поимки он находился в странной одежде. Джинсы, футболка, не говоря уже о кольчуге и фальшивом мече, вряд ли характерны для местных разведчиков. Убедит ли это? Пожалуй, нет. Одежда не обычна, но этого слишком мало.

Вещи? Могут ли вещи, прихваченные им с Земли, стать доказательством его «иномирности»? Монеты? Нет, слишком мелкий аргумент, к тому же, если «Pomoren» – славяне, то у них может быть похожий алфавит и похожие деньги, а это только усугубит ситуацию. Мобильник? Наверняка сел, непонятное устройство. Что же ещё? Тут Игара окатило как будто холодной волной – он вспомнил нужную вещь!

Коверкая слова и фразы (черт, надо было все же с Теей потренироваться!), студент произнес на староисландском удивительную тираду, настолько пространную, что ещё час назад, сам признал бы её невероятной. Наличие столба и винтовки, определенно, стимулировало способности к языкам:

– Ваше Сиятельство, – заявил он почти что чисто. – Вы ошибаетесь. Не шпион. Я из другого мира и могу доказать. Посмотрите на мои вещи, они убедят Вас, – с этими словами, он вытянул шею, пытаясь увидеть смуглокожую девушку, прятавшуюся за мужскими телами, а отыскав её взглядом, закричал, с трудом сдерживая в голосе дрожь:

– Teya! Ur mappa needen! – и добавил по-русски. – Пожалуйста, принеси!

Стрелок с винтовкой, обескураженный странным поведением «расстрельного», опустил оружие и ещё раз вопросительно поглядел на офицеров. Великан поправил пенсне и тоже, удивленный необычным поворотом дела, хмуро кивнул. Тея пулей скрылась в вагоне. Наконец, спустя тридцать-сорок секунд, показавшихся Игару часами, девушка вернулась обратно, неся в руках знакомый предмет.

Великан медленно развернул его. Задумчиво прикрыл рукой рот, глаза превратились в щелки.

– Mappa! – торжественно заявила Тея.

Великан держал в руках карту Свердловской области с указанием населенных пунктов и автомобильных дорог. На обратной стороне карты имелось схематичное изображение Свердловской области в границах Евразии и России.

Какими бы хитроумными приспособлениями не был оснащен шпион, вражеская разведка не станет делать для него одного – рисовать несуществующей области несуществующей страны на несуществующем континенте.

– Обратно в вагон, – сказал великан по староисландски.

Огромный викинг в пенсне оказался ни кем иным, как конунгом Харгафом Харальдсоном, о чем Игар вскоре догадался по обращению прочих офицеров.

Вернувшись в вагончик, гигант сел на кровать, ранее занимаемую Игаром, отчего предмет мебели жалобно заскрипел. Самого же пленника усадили перед кроватью на табурет. Два солдатика из «расстрельной команды» стояли у входа, довольно расслаблено, учитывая присутствие командующего корпусом, остальные офицеры, включая обладателя козлиной бородки, расположились вдоль стен. Тея примостилась тут же, у окошка. Игар держал в руках карту.

– Земля, – начал он, – это огромная планета. Вам, возможно, сложно будет понять, но наш мир больше вашего в несколько раз.

– Ты прибыл оттуда? – граф ткнул пальцем в карту.

– Да, – сказал Игар и показал Екатеринбург. – Моя родина называется …

– Это не важно. Зачем скрывал, что знаешь язык?

– Боялся, – честно признался Игар.

– Откуда знаешь язык?

– Специально изучал в Университете, – Игар замешкался, – Университет это что-то вроде школы или места, где учат, вы понимаете?

– Я знаю слово Университет, – перебил Харгаф. – Так значит, ты специально изучал наш язык, но при этом заявляешь, что ты не шпион.

– Да нет же! – Игар помотал головой, – я сказал совершенно не это. Я студент, я изучал ваш язык как науку, как учебный предмет. Несколько сотен лет назад, ваши предки жили на нашей планете, потом, вероятно, исчезли. Остались книги. Остались далекие потомки, говорящие на искаженном диалекте. Мы просто изучаем их в Универе, понимаете?

Великан и бородач переглянулись.

– Двести, – сказал граф. – Это случилось двести лет назад.

Словно потеряв к Игару интерес, оба старших офицера встали и, удалившись в уголок комнаты, стали беседовать о чем-то полушепотом. Игар пытался разобрать слова, но не мог – говорили тихо.

Наконец, Харгаф вернулся на табурет.

– Следовало бы всё же пристрелить тебя, – заявил он, – мало ли, с какими картами шляются по нашей земле мансийские ублюдки. Однако адьютант Герсен считает, что ты действительно иномирянин. Такие случаи происходят у нас время от времени, правда, редко, раз в десять – пятнадцать лет. Чуть позже я отправлю тебя в «Свинцовый Ветер» для изучения. Там ты ответишь на все вопросы и расскажешь всё, что знаешь о своём мире. Потом, возможно, я представлю тебя к императорскому Двору. Ну а пока я хотел бы услышать твой рассказ сам.

Игар внимательно посмотрел на Харгафа. Человек этот изначально показался Игару настоящим чудовищем, однако сейчас, глядя на глазки, поблескивающие под пенсне, Игар вдруг понял, что на гиганта викинга Его Свирепость похож только внешне. Интеллигентное лицо, со старомодными «закрученными» усами, умные глаза, спокойная манера держаться производили впечатление очень уверенного в себе, властного, но все же дисциплинированного человека. Жестокость и резкость, как видно, не были присущи Харгафу от рождения и проявлялись вследствие бушевавшей вокруг войны. Командир фронтового корпуса, как известно, не должен испытывать снисхождения к лазутчикам и шпионам.

Собравшись с мыслями, Игар начал свой долгий рассказ о Земле.

– Во-первых, мне интересно вот что. С какой стороны мирового квадрата вы прошли? – вкрадчиво спросил Василь Аристархович. – С южной, иль с северной?

– Вы хотите сказать, что мир имеет форму квадрата? – пожалуй, за все последние десять дней это была самая ошеломляющая информация из всего, что пришлось услышать. Землянин, безусловно, видел карты, но их квадратная форма воспринималась как условность.

– Из себя неуча-то не стройте, Семён Вячеславович, – холодно ответил дьяк Особого приказа. – Это ж написано во всех детских учебных книжках по мирозданью. По западному и восточному краю квадрата – Горная Рамка, за нею бездна. Юг и север остается. Строенье миров Ленты одинаково, и сегмент, откудова все иномирцы проходят, ровно так же устроён, как и наше Новомирьё.

Речь его походила на земную деревенскую, являясь смесью «поморской говори» с «книжным», как его тут называли. Видимо, в крупных городах два языка неизбежно смешивались. Дьяк был одним из немногих поморцев, обращавшихся к Григорьеву на «вы», и это звучало непривычно. В отличие от главы Троеугорска, этот чиновник выглядел менее дружелюбно. Оно и понятно – Особый Приказ, как понял Семён, был аналогом земных спецслужб.