Renash - UZ-Worga

- Вы выглядите… неплохо.

Че, успевший мимоходом осмотреть себя в зеркале, принял комплимент с ухмылкой. Он выглядел как труп: глаза ввалились, кожа бледная, на лице остро проступили скулы. Но он не сошёл с ума, а это главное. Джед усадил усталого капсулира в кресло.

- Мне не терпится вас послушать. Есть результаты?

- Да, - ответил Че. – Это не слова. То есть вообще - ни слова.

У Стива слегка дрогнула щека.

- Вы понимаете, что говорите? Лучшие мои сотрудники бились над этой записью день за днём в попытках подобрать код. Будь она в действительности хаотичной – я бы получил соответствующий отчёт многие дни назад.

«А вояка неплохо держится», - подумал Че. Голос как был полумеханическим, так и остался.

- Я и не говорю, что она хаотична. Не смешивайте понятия.

Джед приободрился.

- То есть это язык? Язык, на котором разговаривают, так?

- Да, и я близок к пониманию смысла. Хоть это и займёт ещё, может быть, день, а с вашего позволения я должен отдохнуть хоть немного.

- Конечно, не смею вас торопить. Я… знал, что свежий взгляд на проблему может оказаться крайне полезным, но, признаться, сомневался в вашем успехе.

- Само собой. Я и сам удивлён, что всё получилось.

- Так как же?..

- Если коротко, то каждый язык состоит из деталей, несущих некоторый эмоциональный и даже смысловой флёр. Буква «р» агрессивна, «а» рассеянна, «з» напряжена. Уникальность рассматриваемого нами джовианского диалекта в том, что эта особенность человеческого восприятия для него фундаментальна. Но не всё так просто: каждая базовая фонема, карту которых, кстати, ваши сотрудники составили с замечательной точностью, сама по себе особым смыслом не наделена, информационная сущность возникает из последовательности. Тоже логично и ожидаемо: фокус в том, что одна и та же смысловая единица может быть закодирована разными фонемами! И здесь играет роль всё: предыдущие и последующие звуки, громкость, тембр…

Джед смотрел на Че, как на пророка.

- Вы уверены?

- Нет. Нет, но часть сообщения я смог перевести. Она повторяется, отследил по "нотному стану". Что-то о месте встречи и прямом диалоге… я сейчас слишком вымотан, чтобы довести анализ до конца.

- Уверены? Может, последнее усилие? Вы ведь должны понимать, насколько важна скорость вашей работы.

- Да, да, я понимаю, - Че потёр глаза. - Можете привлечь кого другого, я объясню, как справился. Хотя нет, не объясню – я буквально падаю с ног. Согласитесь, мало будет пользы, если мой мозг откажет за полшага до разгадки?

Джед сдержанно улыбнулся.

- Да. Само собой. Ваш успех - это чудо… когда мне рекомендовали вас, я был настроен скептически. А теперь…

Джед прервал себя на полуслове: его собеседник, откинув голову, мирно спал в уютном кожаном кресле.

Ему грозили разрывом контракта. И угроза была страшной, чего уж тут. Есть вещи, которые можно проигнорировать, есть те, которые проигнорировать нельзя. Но Свен вовремя вспомнил о том, что контракт у них с Че один на двоих, а его – уже, видимо, в ретроспективе – телохранитель сейчас исполняет в опере предвоенной тревоги партию солиста. И уж на его благополучие никто покуситься не посмеет.

Словом, категорический отказ возвращаться к своим обязанностям в ближайшие дни Свену удалось спустить на тормозах. Ему ещё наверняка это припомнят, но и пусть. Пусть катятся в пропасть, на ходу изрыгая угрозы и проклятия!.. В жизни есть вещи бесконечно важнее работы.

Лаозар начал подготовку к переносу сознания Нави. Это недолго. Криохирургия творит чудеса, с её помощью подготовить принимающий клон к процедуре можно за пару часов. Но доктор не пожелал торопиться, и Свен одобрил его решение. Операция, которую обыкновенно доверяют автоматике, будет выполнена под пристальным контролем людей-операторов. Дольше, но надёжнее.

За самой Нави, хрупко балансирующей на грани бытия, сейчас присматривали медсёстры. Полупогружённое в питательную смесь тело выглядело совершенно здоровым, и было нечто дикое в том, что на самом-то деле девушка умирает и эта её оболочка обречена на гибель. Непосредственно перед сканированием её предстояло снять с обезболивающих и разбудить, чтобы точность считывания стала максимальной. Самый опасный момент переноса: если болевой синдром будет слишком силён или сознание после искусственной комы окажется нарушено, это сильно повредит формированию мнемонического слепка. Свен не находил себе места: вроде всё уже и решено, а тревога ещё только впереди. Много, много тревоги.

Пройти во внутренние помещения, чтобы быть рядом с Нави, он не мог. Хотя всего и дел, что надеть глухой комбинезон, больше похожий на скафандр – и пожалуйста. Но быть внутри, рядом с нею, без возможности прикоснуться… это только хуже. И без того сердце не билось в груди, а трепетало. Свен ещё и здоровьем особым не отличался: можно сколько угодно переносить сознание в новое, здоровое тело, но дефекты в работе гипоталамуса переносятся так же. Шрамы от восхождения на небеса… в общем, не хватало ещё только умереть у постели возлюбленной: романтично, по-человечески и чертовски глупо. Он стоял у стекла и держался за сердце, оно аритмично рвалось наружу. Его рука дрогнула, пройдясь по старому шву на любимой куртке. Свен не рассказывал никому, откуда он взялся. Теперь, кроме сердца, дрожали ещё и губы. Стыдно, чёрт.

Отвёл глаза, прерывисто выдохнул, постарался подумать о чём-то отвлечённом. Но куда там. Ожила клипса телефона: входящий вызов. Как кстати.

- Свен. Подготовка принимающего клона почти завершена. Можете подойти.

Это Лаозар.

- Зачем?.. хотя да, конечно. Сейчас. Как вас найти?

- Я послал за вами медсестру, она сейчас подойдёт. Я понимаю ваше волнение и хочу, чтобы вы убедились: мы работаем так хорошо, как только можем.

- Вы не должны мне ничего доказывать. Я всё увижу сам, когда Нави очнётся.

Доктор пару секунд помедлил с ответом.

- Да. Да, само собой.

Дверь обзорной комнаты отъехала в сторону, затянутая в матовый белый костюм медсестра стояла на пороге. Свен отключил телефон.

- Мистер Гаальский? Доктор Лаозар ожидает вас.

Свен через силу выдавил из себя улыбку.

- Ведите, милая.

Он шёл по гулким коридорам клиники вслед за медсестрой, считая шаги. Странно. Горел под огнём боевых кораблей, вёл переговоры с пиратами да и сам умирал на операционном столе. Бывало разное. Может, это и свойство памяти – размывать ужасы прошлого, но сейчас ему просто не хватало дыхания. Воздух словно замирал где-то на полпути. Голова звенела прозрачной темнотой ужасного предчувствия, что в этот-то раз ничего не может кончиться хорошо.

- …мистер Гаальский? Вы хорошо себя чувствуете?

Свен облокотился на стену у дверей палаты. Он тяжело дышал, словно не шёл спокойным шагом, а бежал со всех ног.