Александр Руднев - Бабочка в янтаре

- Хорошо, приду позже, - сказал Марко и направился к выходу, перед этим аккуратно положив ладонь Ксении ей на колено.

На выходе его уже поджидал Вантен.

- Ты получил свое, - спокойно произнес он, - жду от тебя ответной услуги.

- Всему свое время, - ответил Марко и прошел мимо.

- Только не шути со мной, приятель, - крикнул тот ему вслед.

Он и не думал шутить. Просто все попытки увидеть будущее, связанное с запуском Реактора, оказались безуспешными, словно, кто-то закрывал информацию. У него и раньше так бывало, но теперь это выглядело действительно странно, поскольку не только он оказался бессилен, но и все остальные ИМСы, имевшие способность к ситуативным прогнозам. Говорить о неудаче Вантену Марко пока не хотел. Сначала он должен вытащить Ксению.

На следующий день Вантен пришел к нему в офис.

- Сегодня нас ждет председатель Совета, - объявил он, - через два часа. Будь готов.

Вместо ответа Марко спросил:

- Скажи, Даниэл, а что с тем устройством, которое было у меня в ранце?

- То, что ты взял в пирамиде? - припомнил тот, - До сих пор над ним бьемся, не можем понять, что это? Явно не наша техника.

- Нам сказали, что это бомба.

- Не знаю. Но никаких взрывчатых веществ мы не нашли. Ладно, все! - сменил тему шеф СВБ, - через час сорок пять я за тобой зайду.

Марко поначалу думал, что вся эта история с пирамидой - очередная выдумка СВБ, но позже понял, что Вантен знает о пирамиде еще меньше, чем он. Значит цилиндр действительно загадка для него и его специалистов.

В ожидании назначенного времени он нашел в сети списки сотрудников СВБ и выбрал имена тех, кто работал в лаборатории. Каково же было удивление Марко, когда он понял, что половина персонала - обычные люди. Либо Вантен изменил свое отношение к ним, либо не нашел достойных специалистов среди ИМСов. Чутье подсказывало ему, что больше похож на правду последний вариант.

Ален Колл встретил их с улыбкой и усадил за огромный подсвеченный стол, больше подходивший для серьезных совещаний, чем для дружеской беседы.

- Поздравляю Вас, господа, с успешным окончанием операции, - начал он, и Марко заметил, как Вантен довольно кивнул и вальяжно развалился в кресле.

- Спасибо, это целиком заслуга господина Вантена, - он поспешил подлить масла в огонь тщеславия своего компаньона.

Колл удивленно поднял брови:

- А я слышал, что именно Вы, господин Расс подвергались опасности и были на высоте.

- Ну, что Вы, господин Председатель, я лишь винтик в большом механизме, которым управляет Даниэл.

Вантен заерзал на месте, но взгляд его не оставлял сомнений, что разговор ему по душе.

- Думаю, что все получилось благодаря слаженной работе всей команды, - сказал шеф СВБ, - ведь и Вы, господин Колл, поддержали меня, приняв правильное решение.

После обмена любезностями они коротко обсудили предстоящий запуск Реактора, и Вантен в ходе разговора ловко подвел к обещанному Марко прогнозу.

- Я бы советовал повременить с запуском, - заявил он.

- Поясните! - попросил Председатель.

- Не очень хорошее предчувствие.

- Что значит, предчувствие? - насторожился Вантен, - Нужна точная информация.

- Это все, что я могу пока сказать, - посетовал Марко, - я работаю над этим.

- Ну, что ж, полагаю, стоит прислушаться к нашему предсказателю, - сказал Колл, обращаясь к начальнику СВБ, - любые опасения нужно принимать во внимание, когда речь идет о таком важном событии.

- Хорошо, господин Председатель, мы подумаем, - неохотно согласился тот, зыркнув на Марко, - нам пора, не будем Вас задерживать.

- Что ты там нес? - накинулся он на Марко, когда они вышли из офиса Колла, - Какие такие опасения?

- Остынь! - осадил его Марко, - Я все сказал. Ты же сам хотел прогноз? Чего теперь кипятишься?

С минуту они шли молча, наконец, Вантен уже спокойнее спросил:

- На сколько надо сдвинуть запуск?

Марко сделал серьезное задумчивое лицо:

- Месяц, может два.

- Ты с ума сошел! - прошипел тот, и остановился, - Завтра жду от тебя подробного отчета.

- Договорились, - быстро согласился Марко, сдерживая веселье.

Нашелся командир, подумал он, собираясь завтра навыдумывать еще что-нибудь.

- Как Вас зовут? - спросил Марко человека, сидящего напротив.

- Берни Романо, - монотонно ответил мужчина лет двадцати в светло зеленом комбинезоне с эмблемой Службы внутренней безопасности.

- Вы работаете в лаборатории?

- Я не могу говорить на эту тему, - также механически сказал тот, глядя перед собой.

Несомненно, тут поработали психотехники, размышлял Марко, пытаясь прощупать полевые структуры парня. Так и есть - защитная программа и эмоциональная закрытость. Вернее эмоции выключены вообще. Хотя...Марко вдруг что-то почувствовал. Она находилась очень глубоко в подсознании парня, но вскоре он понемногу вытащил живую эмоцию на свет. Это был страх. Страх за родных, за мать, за себя.

- Успокойся, Берни! - мягко сказал он, почувствовав, как парень начинает "оживать", - Все хорошо. Твои близкие в порядке. У них все хорошо. Ты в безопасности, - в том же тоне говорил Марко, - теперь вернемся к вопросу: ты работаешь в лаборатории?

- Да, - кивнул он и заметно расслабился.

- Видел блестящий цилиндр с монитором?

- Да.

- Ты знаешь, что это?

- Нет.

В следующие двадцать минут Марко убеждал Берни, что этот цилиндр крайне опасен, и тот должен вынести этот предмет из лаборатории и передать ему. Потом он восстановил все программы и заставил подсознание парня забыть этот разговор.

Манипуляции с психикой Берни отняла у него много сил, и Марко покинул офис, перейдя в жилой сектор. Его помещение соответствовало высокому статусу Правителя и по площади, и по интерьеру. Опустившись в кресло, он сделал распоряжение, и техника сразу же приготовила ужин с дымящимися тушеными овощами и куском сочного мяса. Достав из встроенного бара бутылку дорогого коньяка, Марко налил себе янтарной тягучей жидкости в бокал.

Поужинав, он опустил у кресла спинку и приглушил свет, не переставая думать о Ксении. Вздрогнув, он вспомнил о встрече с Берни и посмотрел на часы. Надев ботинки, Марко посмотрелся в зеркало. Пожелав себе удачи, он вышел из своих апартаментов. Обстановка конспирации вызывала смешанные чувства. Он ощущал опасность, но одновременно все обретало смысл. Все его существование наполнялось и пропитывалось идеей, дающей сил и желания жить. В какой-то момент он даже почувствовал восторг, вскоре сменившийся тревогой и беспокойством.

На улицах города было светло. Свет здесь горел всегда, поскольку смена дня и ночи в замкнутом пространстве космического мегаполиса - весьма условный процесс. В каждом помещении имелась программа, создающая эффект суток, к которым так привыкли люди. В общественных же местах освещение не менялось, жизнь в Галилее протекала и днем и ночью примерно с одинаковой интенсивностью.