Владимир Лосев - Проверка на разумность

— Ну, что ж, какое-то будущее вы уже получили, только боюсь, оно будет не очень хорошим, — Евгений похлопал по спине Зеле.

— Почему?

— Мне все время казалось, когда нас засунули в эти цилиндры с аминокислотами, что киот читал в моей голове, как в открытой книге.

— И что?

— А если он сумел увидеть расположение звезд, узнать место, где расположена наша галактика, и светило, под которым мы выросли? Что тогда?

— Не знаю, и знать не хочу, — вздохнула Марина. — Для меня это слишком отвлеченно. Я мыслю простыми реалиями: завтра мы прибудем на место, а еще через день, нам придется драться с киотами, и все станет ясно. Если нас убьют, то и беспокоиться не о чем — мертвым все равно, а если останемся в живых, тогда будем думать дальше.

Она прижалась покрепче к Торку с другой стороны, обняла его и шепнула.

— Согрей меня, пожалуйста, мне грустно и одиноко.

Евгений прижал ее к себе и нежно поцеловал в холодные плотно сомкнутые губы.

— Еще раз сделаешь такое, и я тебя убью, — вздохнула девушка. — Не сейчас. Нам не надо того, что происходит у коротышек. Просто держи меня крепче, чтобы знала, что я не одна в этом мире.

— Так ты думаешь, они могли узнать о расположении моей планеты? — спросил встревожено коротышка. — Но это же беда!

— Моя девушка сказала, что думать об этом не стоит, потому что у нас слишком мало данных, чтобы делать правильные выводы.

— Не знаю, — Зеле прижался к нему с другой стороны. — Мне тоже холодно и одиноко.

— Я не твоя девушка, — прошептала Марина. — Я ничья, и это печально.

Торк грустно хмыкнул, вслушиваясь в темноту, сказанные слова унес ветер, бросивший ему в лицо несколько холодных капель. Дождь стал слабее, и уже не так шуршал по листьям дерева, от тел Зеле и Марины шло приятно тепло, его глаза сами собой закрылись, и он заснул.

Снился ему неприятный сон, как будто он падал с огромной высоты, а внизу его ждал улыбающийся киот, хоть как он мог быть улыбающимся в закрытой наглухо маске, он не понимал даже во сне.

Когда Евгений проснулся от холода, уже наступал рассвет. Серый, промозглый туман лежал темной полосой на всей обозримой взглядом степи. Земля под ногами чавкала, а трава переполнилась влагой, и обдавала брызгами.

Он немного постоял, вглядываясь в туман, потом вернулся к дереву.

Там уже никто не спал. Коротышка под руководством Марины разжигал костер, но у него получалось плохо, сучья, валявшиеся под деревом, пропитались водой, и никак не хотели гореть.

— Одно хорошо, — прощелкала Алана, снова забираясь на дерево. — В эту ночь не охотился ни один из хищников.

— Да, выспаться не удалось ни им, ни нам. Гром грохотал, молнии сверкали, да и холодно было. Кстати, Евгений, как дорога?

— Плохо. Скользить будем. Надо подождать, пока появится солнце и немного просушит траву.

— Хорошо бы, да времени нет.

— Поверь, лучше повременить. Бежать точно не получится, придется брести, тратя бесполезно силы.

— Что ж, тогда надо что-нибудь поесть. Алана, ты не могла бы поохотиться? Как я понимаю для тебя сумрак и туман не помеха?

— Это так, да только в такую погоду ни одно умное животное не вылезет из своей уютной норки. Надо подождать, пока взойдет светило.

Огонь понемногу разгорелся. Они уселись вокруг него, глядя, как багровые языки лижут темные сучья, превращая в пар, вскипающие на них капли. Солнце с трудом пробилось сквозь мутную пелену багровыми лучами. От его тепла туман стал отступать, таять, пока не превратился в легкую дымку, которую разметал ветер.

Прошло наверно чуть больше часа, как стало жарко, а потом на их глазах, степь стала высыхать. Закричали в безоблачном серо-зеленом небе птицы, какие-то мелкие животные засновали в траве. Алана полезла на вершину, оттуда сорвалась и, тяжело расправив крылья, полетела в сторону светила. Потом она камнем упала вниз, и сразу на месте приземления раздался чей-то предсмертный визг.

Торк сбегал туда и принес небольшого зверька, которого Марина освежевала и поставила жариться на роге. Скоро приковыляла птаха, вытирая клюв о сырую траву. Ей удалось убить по дороге еще одного зверька, и она хорошо поела.

Зеле хрустел корешками, лизал высыхающую росу, лицо его было спокойным и довольным. Алана чистила перья и недовольно жмурилась, глядя на багровое светило. Разведчики едва дождались, пока мясо покроется румяной корочкой, и стали есть, обжигая пальцы и рот.

После еды все стали готовиться к выходу. Птаха полезла на дерево, чтобы спланировать как можно дальше, разведчики побежали, а коротышка покатился вперед. Ноги людей разъезжались по мокрой земле, хоть трава уже почти высохла. Скоро они привыкли, набрали темп, и побежали легко и свободно.

Примерно каждые пять километров Торк поднимал в воздух Алану и отпускал ее, дальше она летела сама, балансируя на восходящих потоках.

Через пару часов бега в степи стали появляться кусты с сочными плодами, которые нравились Алане, и больше никому, потом показались отдельные деревья и даже рощи.

А когда светило зависло в верхней точке неба, они добрались до леса. Темп движения сразу упал, потому что под ногами рос упругий зеленый мох под завязку наполненный дождевой водой, которая фонтаном выплескивалась из него, обливая снизу доверху. Здесь было сумрачно, и ничего не удавалось разглядеть впереди.

Птаха не могла летать и теперь ковыляла вместе со всеми, ругаясь и звонко щелкая на весь лес. В конце концов, Марине это надоело, и она заставила ее замолчать, пригрозив тем, что если на птицу нападет какой-нибудь хищник привлеченный ее криком, то никто из команды не станет ей помогать.

Скорость продвижения падала с каждым шагом, на пути все чаще попадались поваленные, наполовину сгнившие деревья, поросшие густым темно-зеленым мхом. Через них приходилось перелезать или обходить. Тяжелее всего приходилось Зеле. Его рост не позволял ему перепрыгивать огромные стволы. Со своими короткими ногами он не мог быстро идти, и постоянно отставал, запутавшись в ветках или провалившись в неприметные ямы, заполненные водой и сверху прикрытые ковром изо мха, а катиться здесь у него не получалось.

Теперь его часто приходилось тащить на себе. В конце концов, вытащив коротышку из очередной ямы, оставленной упавшим деревом, Торк посадил его на плечи и дальше нес на себе — благо, мощные мышцы позволяли нести и не такую тяжесть.

Алане было ненамного легче, здесь в лесу ее крылья стали досадной помехой, которые мешали пробиваться сквозь густые кусты. Птахе приходилось их обходить, поэтому и она стала отставать.

Прошло всего часа два, как ни у кого не осталось сил, и они вынуждены были остановиться. Светило ушло, наступил вечер, и все их планы провалились. В этот долгий и трудный день им не удалось дойти до нужного места.