Алан Фостер - Панихида

— Будь прокляты окольные пути дипломатии! — Аджами наклонился вперед, подобрал длинный тонкий лист и попробовал его на вкус. Лист слегка отдавал мятой, как и многие другие алкалоидосодержащие растения, в изобилии произраставшие вокруг колонии.— Мы ведем себя чересчур осторожно.

— Напротив,— резкость, с какой ответила Хэтвапредек, удивила дипломата.— Вы просто одержимы пайтарами, ведь они представляют собой ваш идеал физической привлекательности. Вы ослеплены их внешностью. Мы подходим к отношениям с другими расами более рационально и осторожно.

— По-твоему, мы наивны? — спросил Аджами, продолжая жевать листик.

Ее яйцеклады слегка задрожали, прижимаясь к брюшку.

— По-моему, вы чересчур гостеприимны. Это мило, но небезопасно.

Аджами усмехнулся.

— Мы не столь оригинальны, как вы думаете. Конечно, мы с готовностью приняли пайтаров, даже, можно сказать, с энтузиазмом. Но это не означает, что они будут свободно разгуливать по Земле и колониям. По крайней мере соответствующие ведомства станут следить за их передвижением.

— Мы надеемся, так и случится. Что там такое? — Ее усики быстро вытянулись вперед.

Аджами глянул в указанном направлении.

— Ничего не вижу.

— Я тоже. Но чувствую запах. Там люди. Много людей.

Ощупывая взглядом лес, Аджами не удержался от шутки:

— Может, это пайтары?

Хэтвапредек проигнорировала сарказм.

— Ваши запахи весьма отличаются. Человеческий намного… сильнее.

— Да, это уже общепризнанно,— с неохотой признался Аджами. Он продолжал вглядываться в чащу.— Откуда тут может взяться большая группа людей? Я думал, исследователи флоры и фауны заповедника предпочитают обходить колонию стороной с тех пор, как о ней стало известно.

— И тем не менее люди здесь.— Ее усики и фасетчатые глаза продолжали исследовать то, что к ним приближалось,— А ведь режим посещения колонии четко отслеживается, и посещать ее разрешено лишь аккредитованным представителям правительства и научных учреждений. Туризм не поощряется.

— Интересно, кто бы это мог быть? — Аджами встал, когда хруст веток и листьев под ногами приближающихся людей стал еще громче.

И вот из леса вышел целый отряд, человек тридцать — не только мужчины, но и женщины. Мрачное и решительное выражение их лиц, раскрашенных камуфляжным гримом, не предвещало ничего хорошего. Их костюмы идеально подходили для маскировки именно в условиях джунглей. Но самое главное,— они были вооружены.

— Ради всего святого, что здесь происходит? — воскликнул Аджами, глядя на угрюмые лица.— Кто вы такие и как посмели сюда явиться? Вы хоть знаете, границу чего нарушили?

Мужчина средних лет в свободно сидящей камуфляжной шляпе подошел к дипломату.

— Мы прекрасно знаем, где мы, жуколюб проклятый,— сказал он холодно и жестко.

«Эти люди хорошо подготовлены и снаряжены,— подумал Аджами.— Достаточно ли хорошо для того, чтобы преодолеть автоматическую службу наблюдения и охраны колонии?»

Предполагалось, что наиболее вероятно нападение с воздуха. Насколько колония готова отразить атаку наземной группы лазутчиков?

— Если вы хотели меня оскорбить, придумали бы что-нибудь получше.— Краем глаза Аджами увидел, как Хэтвапредек потихонечку сползла со скамейки и двинулась в сторону входа в подземную колонию.

Выругавшись, незваный гость грубо оттолкнул его. Дипломат пошатнулся, но устоял на ногах. Несколько человек ринулись вперед, чтобы перехватить Хэтвапредек. Глаза Аджами расширились, когда он понял, что, собственно, происходит.

— Что вы делаете?! Это закрытый район под контролем правительства. Я — Аджами Л'Хафира, представитель Всемирного Совета на этой территории. Немедленно уходите отсюда, или я вызову охрану!

Оглядев его с головы до ног, бандит ухмыльнулся.

— И как ты собираешься ее вызывать? Я не вижу переговорного устройства. Ты же просто вышел на утреннюю прогулку со своим любимым тараканом,— он повел дулом винтовки в сторону Хэтвапредек.— Грязный жуколюб. Предатель.

«Фанатики»,— подумал Аджами.

Среди людей имелосьдостаточно ксенофобов, противившихся любой попытке сближения междулюдьми и транксами, и перед ним стояли экстремисты из их числа. В любой политической организации всегда находятся экстремисты.

— Что вы собираетесь делать? — спросил он дрожащим голосом, проклиная себя за то, что не может спрятать свой страх.

Холодный тон ответа не мог скрыть безумия, сквозившего в поведении террориста.

— Вышвырнуть их отсюда. Чтобы духу их не было на нашей планете. Отправить обратно на родину,— дуло винтовки дернулось.— У нас достаточно жуков и без них! Пусть они соберут свои шмотки и уберутся, мы не собираемся жить с ними рядом и делиться земными ресурсами!

Аджами попятился. То не было инстинктивным движением, инстинкт подсказывал, что надо бежать, и, может быть, его нетронут. Не он являлся их главной целью. Как опытный политик, он понимал: сейчас можно спорить только затем, чтобы потянуть время и дать охране колонии обнаружить факт вторжения. Но вместо бегства он попятился, споткнулся и упал. А поднявшись, оказался рядом с советником-транксом. Он почувствовал жесткое хитиновое тело, упершееся в его спину. От нее шел сладкий запах цветущего амарилиса.

— Я… Я не допущу этого. Если вы согласитесь уйти, обещаю обеспечить вам организацию пресс-конференции, где вы сможете высказать все свои претензии.

— Болтовней мы сыты по горло,— резко сказала низенькая худая женщина, на которой камуфляжный костюм болтался, как на вешалке. Аджами показалось, она едва удерживает в руках тяжелую винтовку.— Половина правительства Земли — близорукие идиоты, которые не могут даже разглядеть, что из себя представляют эти мерзкие создания, а другая половина купилась на обещания никому не нужных коммерческих отношений и совместных разработок в области выдуманных технологий. Все, что должны сделать настоящие люди — собраться и принять решение.— Она нажала на что-то с внутренней стороны винтовки, и на оружии загорелись индикаторы.— Действенное решение.

— Прочь с дороги! — сказал другой террорист. От его голоса Аджами пробрала дрожь. Этот голос не был холоден или горяч, он был мертв. Голос человека с умершей душой, готового умереть и телом во имя идеи.

Однако, несмотря ни на что, Аджами оставался политиком. В своей жизни он сталкивался с разными людьми, с которыми было трудно договориться, и даже общение с фанатиками давало некоторое пространство для маневра. Он мотнул головой.

— Хорошо, вперед. Устройте несколько взрывов, да чтобы побольше дыма. Пресса будет виться вокруг вас, ловя каждое ваше слово. Возможно, вас оштрафуют за правонарушение, но вы попадете во все передачи трехмерки, и никто не пострадает,— его тираду встретили молчанием.— Так как насчет такого варианта?