Валентин Егоров - Вспомним Сольвейг

2

Болеро Лазанья из последних сил боролся за то, чтобы начать ходить без чужой помощи, но у него ничего не получалось. Он не помнил своего ранения, не помнил, как его оперировала сама принцесса Маария, но хорошо помнил, как через неделю после операции попытался встать на ноги. Встать-то на ноги, он встал, но только выпрямился во весь свой рост, как неведомая сила швырнула его на пол. Он сильно ударился лицом, при этом едва не сломал свой нос о бетонный пол своей палаты, в койке которой лежал в полном одиночестве. Он лежал на полу, а слезы сами собой текли из его глаз, так как этот когда-то очень сильный мужчина вдруг понял, что с этого момента он сам не сможет ни встать на ноги, ни пройти на них, ни шага. Что с этого момента его жизнь все и во всем будет завесить от другого павлианина!

Генерал майор Болеро Лазанья лежал на полу и беззвучно плакал, он так никого не позвал на помощь, когда открылась дверь его палаты и на ее пороге появилась блистательная лейтенант Анастаси Димонт. Увидев у своих ног плачущего мужчину, лейтенант вдруг почувствовала к нему такую жалость, что сразу же поняла, что влюбилась, что никогда не сможет его покинуть или бросить. Несколько мгновений она простояла на пороге, потом она громко рассмеялась этим своим женским глупым мыслям. Затем лейтенант Димонт наклонилась к мужчине и одним рывком поставила его на ноги, сказав:

- Или ты, Болеро, будешь ходить, или я умру!

Впервые блистательная лейтенант Анастаси Димонт сама признавалась в любви какому-то там мужику, да и не самому мужику, а тому, что от него осталась после операции, на которой из него вырезали все, что могли вырезать. После этой встречи с Болеро Лазаньи, лейтенант Димонт, покинув лазарет, тут же отправилась в казарму к своему ротному командиру, капитану Фример. В казарме она на стол перед капитаном выложила лист бумаги с заявлением, состоящим всего из трех предложений. Ирга Фример, наверное, раз десять прочитала это заявление об увольнении из армии, после чего глубокомысленно произнесла:

- Я всегда исходила из предположения, что павлианские женщины являются движущей силой нашего имперского общества! Но, видимо, обманывала саму себя, как только та или иная женщина сталкивалась с определенной жизненной ситуацией, то ее решение она искала через посредство какого-либо мужика! Возможно, сейчас ты, Анастаси, меня попросту не понимаешь, но я же хочу тебе сказать, что ты только что мне объявила, что нашла себе мужа...

- О чем ты Ирга, говоришь, какого такого мужа я себе нашла! Сейчас Болеро Лазанья требуется дневная и ночная сиделка...

- Ну, а что я тебе говорю! Только жена может и днем, и ночью обитаться рядом с мужчиной. Ты это называешь - уходом за тяжелобольным мужчиной, я же это называю замужеством, или женским рабством. Не все ли равно, как это называть?! Ты, Анастаси, нашла себе мужа и решила покончить с карьерой в павлианской армии. Поэтому слово "годовой отпуск" замени на "прошу меня уволить из армии в связи с предстоящим замужеством", не надо командование сознательно вводить в заблуждение!

Получив свободу от армии, Анастаси тут же принялась разыскивать небольшой домик в столице княжества, куда можно было бы перевезти генерал майора Болеро Лазанью и, построив в этом домике тренажерный зал, заняться с ним физиотерапией. Но на первых же шагах выяснилось, что лейтенантского жалования вполне хватало на всякие девичьи покупки, но было слишком мало для того, чтобы приобрести в собственность малый коттедж или совсем маленький особняк. Лейтенант Фиса, не задумываясь ни на секунду, со своего банковского счета перебросила подруге все свои сбережения, сказав:

- Анастаси, не психуй, на свои армейские тернье я вполне проживу! Жратвы хватает в казарменной столовке, новое обмундирование выдают раз в полгода, а мне больше ничего и не надо! Обута, одета и накормлена до пуза!

Аналогично поступили и другие армейские подруги Анастаси Димонт. Таким образом, она собрала вполне значительную сумму для того, чтобы пойти в городской банк и начать там переговоры о приобретении двухэтажного дуплекса в одном из спального квартала столицы. Переговоры в банке начал какой-то заместитель, они с большим трудом вообще продвигались вперед, так как собранных Анастаси денег оказалось недостаточно даже для приобретения самого дешевого дуплекса, а ей к тому в этом дуплексе требовался и тренажерный зал на первом этаже. Поэтому речь зашла о банковском кредите!

Если бы Анастаси Димонт продолжила бы службу лейтенантом в павлианской армии, то и проблем бы никаких для банка не было. Она же честно этому хлыщу банкиру доложила о том, что только что уволилась из армии. Тогда и начали возникать одна за другой большие проблемы, самая крупная из них стала, кто же в этом случае может стать ее гарантом. Словом, Анастаси была вынуждена связаться с капитаном Фример и ей пожаловаться на складывающиеся обстоятельства:

- Ирга, я, черт меня подери, никак не пойму, за кого эти банковские крысы меня принимают. Собранных мною денег им недостаточно. Они готовы дать мне денег в кредит, но им для этого нужен какой-то гарант! Если им нужны деньги, почему они сами не могут стать их гарантов. Словом я запуталась, все больше и больше думаю о том, чтобы переговорить с товарищами и этот банк взять штурмом!

- Анастаси, подожди, не горячись под клиентом, лучше позаботься о своем будущем муже! - Ее начала успокаивать Ирга Фример. - Дай мне переговорить с этими крысами! Может быть, я с ними сумею найти общий язык!

Анастаси передала свою трубку представителю банка. Тот сидел напротив нее за своим столом, он, то покрывался испариной, то бледнел, как ходячий мертвец, то покрывался горячим румянцем, слушая легкий девичий треп! Разговор банковского служащего с капитан Фример неожиданно продлился долго, причем он сидел и слушал то, что ему говорила капитан. В конце концов, он положил трубку на рычаги и долго смотрел на Анастаси, а затем задал только один вопрос:

- Госпожа бывшая лейтенант, а за кого вы собираетесь выходить замуж?

На что до глубины души возмущенная Анастаси долго этой банковской бестолочи выговаривала о том, что замуж она не собирается и никогда не выйдет! Что попросту у нее так душа устроена, когда она не может со стороны наблюдать за тем, как мучаются и страдают другие люди. Вон она и решила целый год своей потратить на то, чтобы одного павлианина поставить на ноги. Банковская бестолочь внимательно слушала и в такт словам этой красавицы девчонки кивала головой, но она, видимо, так и осталась неудовлетворенна ответом этой девицы, так как ее вежливо попросила:

- Да, вы мне просто назовите имя и фамилию того мужчины, за которым собрались ухаживать!