Дарья Кузнецова - Абсолютное оружие

— Разве такое можно простить? — опешил я.

— Ну, шансы были неплохие, — пожала плечами Старшая. — Экси девочка умная и действительно тебя любит, что бы она там ни думала по этому поводу и как бы это ни называла, так что простила бы, никуда не делась. Она же прекрасно понимает, что ты не можешь себя контролировать в такие моменты. К тому же, на эмоциональном и физиологическом уровне она же не возражала, а в этих вопросах тело куда мудрее разума. Не способна она тебя ненавидеть, просто обиделась. Ну, что ты на меня смотришь? Вставай, чего расселся! Может, ещё не поздно всё исправить, — и она, уже поднявшаяся, потянула меня за рукав к выходу.

Всё ещё недоумевая, я послушно поплёлся за ней.

— Вы действительно думаете, что она… меня простит?

— Я же говорю, если бы ты сразу начал каяться, шансов было больше. Сейчас они, впрочем, тоже неплохие, но это зависит от того, что она там в твоё отсутствие себе придумала. Что косишься недоверчиво? Послушался просьбы девушки, конечно. Когда не надо — своих гормонов слушался, а не её, а как надо было твёрдость проявить — конечно, дурость включилась, которая у вас, мужиков, вместо разума, — фыркнула Старшая, утрамбовываясь в мой планетолёт. Я на всякий случай молчал и не спорил, боясь спугнуть окрепшую и уже более материальную надежду на благоприятный исход.

Впрочем, всё оказалось куда хуже, чем я или даже Старшая могли предположить.

Экси дома уже не было.

А самое худшее, попытавшись на неё настроиться, я понял, что не могу пробиться. То есть, она была жива, но не хотела ни с кем общаться и, более того, по какой-то причине я не мог почувствовать, где она.

Не знаю, что бы я делал, если бы ни Старшая Айлин. Смерив меня долгим пронзительным взглядом и без слов догадавшись, что контакта не вышло, она грязно выругалась и начала созывать Совет.

Дальнейшее слилось для меня в какой-то сплошной дурной сон, от которого невозможно было очнуться.

Пустой зал Совета. Старшая Айлин сидит в кресле возле кафедры, а я меряю шагами свободное пространство. Пятнадцать шагов вдоль стены, двадцать один — по полукругу. Ничем не занятая голова тут же подсчитывает, что это — чуть меньше, чем должно быть; круг почему-то неправильный. Старшая не пытается меня усадить, хотя, — я это вижу, — её раздражает моё метание.

Мне кажется, что проходит вечность, когда начинают подтягиваться остальные Старшие. Они обмениваются с Айлин молчаливыми взглядами, косятся на меня. Растерянно, сочувственно, кое-кто — испуганно, но мне до них нет никакого дела.

Удивительно, но я даже не злюсь. Просто такое ощущение, что сердце вот-вот выскочит из груди и убежит куда-то в неизвестном направлении, а то и вовсе разорвётся на части. Особенно странно, учитывая, что я точно знаю: пульс у меня нормальный. Однако он колотится в висках, заглушая шаги и шепотки людей.

Их вокруг всё больше и больше, но я не вижу лиц. Мир мой сужается до пятнадцати шагов по прямой и двадцати одного — по кругу.

И вдруг я понимаю, что знаю название чувству, которое меня сейчас обуревает. Это страх. Глухой, подавляющий волю страх, что это — всё. Что я больше её не увижу. Что эта маленькая девочка сделает какую-нибудь большую глупость, и в какой-то момент я вдруг перестану ощущать, что она жива. Просто так, мне назло, совсем по-детски, «я умру, и им всем будет плохо».

Глупая моя, мне и так уже плохо, только живи! Где бы ты там ни была, пока ты живёшь, я живу тоже…

Это оказалось удивительно просто. Я до самого последнего момента была уверена, что меня найдут. Но мне было плевать; подстёгивала одна-единственная мысль — бежать. Всё равно куда, всё равно, надолго ли. Лишь бы подальше.

Но тем не менее у меня был план. Сначала забрать из здания Совета живой кристалл, способный меня спрятать. И это было первое чудо: мало того, что йали оказался именно там, где его оставил Райш, ещё и здание совершенно не охранялось. Я встретила по дороге пару человек, но никто не обратил на меня внимания.

Я понятия не имела, что делать с этим кристаллом, чтобы он работал как надо, но меня по-прежнему никто не пытался задержать.

А дальше… было ощущение, что кто-то ведёт меня за руку и отводит окружающим глаза.

Я купила себе светлый парик и цветные линзы для глаз, а легкомысленной «гражданской» одеждой меня обеспечила матушка Райша. Мои немногочисленные пожитки были упакованы в небольшую сумку, теперь висевшую на плече. Кое-какие вещи я купила в первом попавшемся магазине возле здания Совета; правда, это было далеко не всё, что мне хотелось приобрести, но мне просто не хватило бы денег заплатить за всё.

Вся имеющаяся наличность ушла на покупку билетов. На восемь челноков к разным станциям и на шестнадцать кораблей с них в разные концы галактики.

Я зарегистрировалась на челнок до одного из дальних транспортных узлов на окраине звёздной системы как Таммили Амалли-Осин-лем, и мне никто не возразил. Я как на иголках просидела до самого старта, всё ожидая, что меня окликнут, поймают. Зашедший в зал ожидания горячий заставил меня испуганно дёрнуться; но через мгновение я с облегчением поняла, что этот человек мне не знаком. А он, кажется, не удивился, наблюдая мой испуг, лишь презрительно скривился.

Я ждала, что челнок не взлетит, потом — что нас развернут с полдороги, потом — что меня будут ждать на месте. С этой станции взлетал всего один корабль из тех, на которые у меня был билет. Я зарегистрировалась на рейс и прошла на посадку, на этот раз назвав полностью вымышленное имя, и мне снова никто ничего не возразил.

Но сесть на тот корабль было бы слишком глупо. Моим запросам куда больше отвечал огромный грузовой аппарат, направляющийся в другую галактику. Он вёз живой груз, очень капризных птичек — кеччи, считавшихся у йали, к которым я и направлялась, деликатесом, и потому его рисковали возить даже в условиях напряжённых отношений. Уж больно велика выгода. Мне же птички были интересны по двум причинам: во-первых, их действительно очень много, и везлиих при комфортной температуре и в воздушной атмосфере, чтобы все добрались живыми, так что мне там можно былоспрятаться. А, во-вторых, корм для птичек вполне подходил и мне, так что обитатели корабля и не узнали бы о неучтённом пассажире.

Я позволила себе немного расслабиться только тогда, когда корабль ушёл в прыжок. В трюме обнаружились не только чирикающие и квохчущие что-то на своём птичьем языке кеччи, но и ещё уйма всякого барахла, какое-то — в контейнерах (наверное, попутный груз), а какое-то — валялось просто так. В общем, при ближайшем осмотре стало понятно, что найти меня здесь хозяевам корабля будет сложно даже в том случае, если они будут знать, кого искать.