Юлия Жукова - Ученье – свет, а богов тьма

Вместо очередного ребенка в салон засовывается Азамат.

– У тебя печальные кончились, а мы там шашлыки жарим. Пойдем?

– Ага. Вот только… – оборачиваюсь назад, – Айша, ты пойдешь есть?

– К кострищу? – грустно переспрашивает она. – Я бы пошла, но, боюсь, не дойду.

– Давай попробуем, – предлагаю я. Хоть посмотрю на нее в действии, как ее ноги не держат.

Азамат открывает часть купола около заднего сиденья, а там уже Кир на подхвате – помогает Айше перекинуть ноги за борт и спрыгнуть, а вернее, сползти в снег. Вокруг унгуца притоптано, тут такая толпень была, укатали в асфальт. Я сигналю Киру, чтобы перестал поддерживать больную, хочу посмотреть, как она сама передвигается. Поначалу ничего, равновесие держит, набок не заваливается, но идет ужасно медленно, как будто не сквозь воздух, а сквозь кисель, да еще с неподъемным грузом.

– Что с ней? – спрашивает меня Азамат, доставая из багажника домкрат.

– Не знаю! – в отчаянии развожу руками.

– То есть как? – моргает он.

– Да вот представь себе, – вздыхаю. – Не могу понять! Придется везти ее с собой, а то и вовсе отправлять в диагностический центр… в герметичном ящике, на опыты.

– Ты разберешься, – уверенно говорит Азамат, похлопывая меня по плечу. – Пойду печку им подниму, а то видишь, приходится всем торчать на морозе, это не дело… Ты приходи потом к костру.

Он удаляется, а я наблюдаю за мучительной походкой Айши и не разделяю Азаматову уверенность. Девочка все замедляется и замедляется и в конце концов все-таки падает на колени, уперев руки в снег для устойчивости. Мы с Киром подбегаем поближе. Девочка тяжело дышит и вспотела, как будто и правда волокла на себе полтонны, и локти у нее дрожат, как если бы она спиной подпирала дом. Голова висит, как будто шея не выдерживает ее вес. Что за чертовщина, у нее же нормально развитые мышцы, почему она так шевелится, словно живет в иной гравитации?!

Я уже начинаю прикидывать, не может ли на этом безумном Муданге зияние возникнуть внутри человека, но тут меня окликают. Подняв голову, я вижу, что со стороны леса ко мне на хорошей скорости чешет Алтонгирел, то есть прям бежит, высоко задирая коленки, так что полы диля хлопают до ушей.

– Уйди оттуда! – орет он на бегу. – Лиза, отойди от нее!

Я резво отскакиваю и оттаскиваю Кира за рукав. Тут уж лучше перебдеть, чем недобдеть, тем более что у меня нет идей, с чем связано состояние девочки, а у Алтоши, кажется, есть.

– Шакальи потроха! – сплевывает духовник, тормозя около меня и переводя дух. – Я ищу источник по всему лесу, а ты, конечно, как всегда, в самом центре событий!

– Источник чего?

– Этого тебе знать не положено, – отрезает он и оборачивается к Айше, которая тем временем окончательно распласталась на снегу. Алтонгирел смотрит на нее с опаской и неприязнью, как на чумную крысу. Кир это тоже замечает и встает на защиту подружки.

– Она не заразная, – заявляет он. – Она тут много лет живет, ни с кем ничего не случилось!

Алтонгирел вроде как заносит руку, чтобы отмахнуться, но передумывает.

– У вас тут сумасшедшие есть? – уточняет он у Кира.

– Не-ет! – удивленно отвечает Кир.

Алтоша брезгливо поддергивает полы диля и присаживается на корточки в головах у Айши. Хмурится. Проводит в воздухе рукой. Чертыхается, оттягивает отворот, достает из-за пазухи жезл, совершает им тот же жест. На лице его застывает напряженное выражение, как будто Алтоше померещился какой-то судьбоносный звук. Потом он медленно оборачивается к Киру.

– Это она соткала для тебя молитву, – скорее сообщает, чем спрашивает он.

Кир неуверенно кивает. Оп-па.

– А почему ты сразу не сказал? – выпаливаю я.

Кир мнется, и Алтонгирел отвечает за него:

– Не хотел выдавать, что подружка – знающая.

Ах, ну да, это же плохо. Господи, бедная девочка – внебрачная, сирота, вся больная, да еще и с запретными способностями. Погодите…

– Алтонгирел, а может быть, что эта ее болезнь какого-то… такого происхождения? – спрашиваю.

Он не может не воспользоваться случаем посмотреть на меня как на дуру.

– Естественно она такого происхождения! Девчонка квазар, из нее сила шарашит во все стороны, как от солнца!

– Эм-мм… А с этим можно что-нибудь сделать? – интересуюсь я, морально подготовившись к потоку оскорблений. Он не следует.

– Кир, – окликает духовник. – Она сирота или внебрачная?

– И то и другое, – отвечает Кир.

Алтоша устало трет лицо, потом почему-то матерится.

– Ты чего? – спрашиваю я озабоченно.

Алтонгирел неожиданно сгребает девочку в охапку.

– Пошли в унгуц, – буркает он. – Нечего ей тут в снегу валяться.

Мы с Киром переглядываемся и вслед за духовником лезем в унгуц.

– Так с ней безопасно рядом находиться? – уточняю.

– Да, – угрюмо кивает духовник. – Я сначала неправильно понял, что она такое. Я думал, она вулкан, а она квазар.

– Мне это ничего не говорит, – напоминаю на всякий случай. Но он только задумчиво кивает.

– Извините… – шепчет Айша, раскисшая на коленях у Алтонгирела. – Вы меня не ждите, а то мясо быстро кончается.

– Я тебе принесу! – вызывается Кир. – Ведь можно же? – Он вопросительно смотрит на меня, потом на духовника.

Я пожимаю плечами, Алтонгирел кивает. Кир срывается с места и бежит к костру, где с боем добывает целый шампур. Столько она не съест, конечно, а если и съест, то впрок ей это не пойдет, но мне трудно осуждать Кира за энтузиазм, да и есть уже хочется.

– Алтонгирел, – возвращаюсь я к неразрешенному вопросу после того, как мы все зажевали по куску мяса. Айша, как я и ожидала, больше одного не осилила. – Ты можешь как-нибудь адаптировать для обывателя, что значит «квазар» и можно ли помочь девочке?

– Квазар, – со вздохом начинает духовник, – это и значит, что она вся уходит в распыл, потому что не может управлять своей силой. Что касается помощи… – Он хмурится и пару секунд рассматривает слипшиеся волосы девочки. – Обычно таких детей в младенчестве запечатывают. Девочек просто на всю жизнь, а мальчиков – пока не настанет срок им пойти в духовное учение.

– Ну, а ее можно запечатать? – продолжаю расспрашивать я.

– Лиза, ты сегодня нарочно тупишь? – выплевывает духовник. – Я же сказал, в младенчестве ! Это можно сделать, только пока зубы не прорезались. Теперь поздно, она сроднилась с силой, если запечатать – не выживет. Ты вот лучше скажи, у нее… – он запинается, переходит на шепот и, к моему удивлению, краснеет, – ну эти… дела… женские – начались?

– Нет еще, – заверяем его мы с Киром. Я кошусь на ребенка – он-то откуда знает?

Алтонгирел, однако, мрачнеет еще больше. Айша у него на коленях притихла и, кажется, отключилась от бренного мира, только моргает иногда.