Юлия Жукова - Ученье – свет, а богов тьма

Кир, застывший у двери по стойке «смирно», при этих словах подбирается.

– А у тебя есть выбор? – поднимаю бровь. Мне не нравится, как Кир стоит. Как бы не рванул куда-нибудь. – Кир, иди сюда.

Ребенок осторожно приближается, поглядывая на дверь. Азамат смотрит в пространство. Я прихватываю Кира за плечи и направляю на диван, чтобы сидел рядом со мной и далеко от двери.

– Ну что вы там опять не поделили? – спрашиваю, поглаживая его по затылку.

– Ничего, – почти беззвучно отвечает Кир.

– Я просто попросил его пришпорить лошадь, – рассказывает вместо него Азамат. – После чего внезапно катание нам стало не интересно, и мы, не объясняя причин, развернулись и пошли домой. Я не понимаю, Кир. Я что, невежливо к тебе обратился? Или тебе показалось, что я недостаточно высоко оцениваю твои способности наездника?

Ребенок смотрит в пол блестящими глазами.

– Или вчера, – продолжает Азамат, – я недостаточно ясно сказал, что ты можешь выбрать любую лошадь и сколько угодно ее гонять, чтобы убедиться, что она тебе подходит? Или, может, твой конь сбил копыто, а я и не заметил, бесчувственный придурок?

Кир резко втягивает воздух, явно еле сдерживая слезы.

– Азамат! – шиплю я. – Перестань!

Но муж, похоже, разошелся не на шутку. Он встает и принимается мерить шагами кухню, непрерывно перебирая варианты.

– Или ты обижаешься, что я вчера не убил этого подонка? Я вообще считаю, что убивать людей – плохо, но ради тебя готов поступиться принципами. Может, ты хотел бы, чтобы я оставил место Императора и увез тебя куда-нибудь на другую планету, где бы никто не тыкал пальцем и не обзывался? В принципе можно и так, если тебе от этого станет легче. Надеюсь, ты не против, если Лиза и Алэк поедут с нами? – Азамат застывает напротив Кира со странным отчаянным выражением на лице. Ох-хох, да он не иронизирует, он это всерьез…

– Отстань от меня!!! – взрывается Кир, подскакивая с места. – Я по горло нажрался твоими тупыми предложениями!!! Неужели так трудно – просто оставить меня в покое?!

Ребенок дрожит, по щекам текут слезы. Азамат совершенно ошарашен. Я протягиваю руку успокоить Кира – Азамат его довел, конечно, это ясно, но, может, если он выговорится и выплачется…

Кир стартует с места по направлению к двери, и Азамат рефлекторно ловит его за руку.

– Подожди, Кир, ну давай все обсудим…

Ребенок дергается, как будто его током долбануло, и выкрикивает на пределе легких:

– Убери от меня руки, урод!!!

Я разеваю рот, не зная, что сказать. Азамат отшатывается с таким видом, будто его побили плеткой. Кир, воспользовавшись свободой, скрывается за дверью – и я слышу, как хлопает входная.

Азамат стоит, глядя в пол, и слегка покачивается. Я сползаю с подлокотника дивана – и когда на него приземлилась-то? – и подхожу обнять мужа, но он не реагирует.

– Вот в чем дело, – тихо говорит он. Я понимаю, что он плачет. Прижимаюсь крепче. Азамат закрывает глаза. – Конечно, он не может долго меня терпеть. Кир очень красивый мальчик…

– Он очень похож на тебя, – замечаю тихо.

– На того, кем я когда-то был, – поправляет Азамат.

– Да у тебя шрамы-то уже почти не видны, – принимаюсь уговаривать я. – Цвет здоровый, кожа тянется, чувствительность нормальная. Подумаешь, неровно! Ты же его почти не трогаешь! И вообще, поначалу у него никаких претензий к твоей внешности не было. Дело в чем-то еще…

– Лиза, – Азамат прерывает меня с безысходной твердостью, – я бы сам с радостью был глухим. Или тупым. Но ты сама все слышала.

Как же я хочу возразить!.. Но – нечего.

Кир возвращается уже потемну. Я сижу внизу и раскладываю пасьянс в буке. Один за другим, один за другим. Злюсь, нервничаю, глупо себя чувствую. Азамат заснул, укачивая Алэка, и я так его и оставила в детской комнате на кровати Тирбиша. Бедный мой, весь день ходил совершенно убитый. На Кира зла не хватает – такое с отцом сделать! Ох, попадись ты мне…

Вот он попадается. Заходит тихо, осторожно прикрывает за собой дверь. Я сижу в темноте, он меня не сразу замечает, только когда я с клацаньем захлопываю крышку бука и выхожу на кухню. Вздрагивает, вжимает голову в плечи и пятится. Я сжимаю зубы – не потому что не хочу его обругать, а потому что муданжских слов у меня на такой случай недостаточно, а родные он не поймет. Молча, рывком открываю холодильник, достаю лотки с мясом и гарниром, бутылку молока. С грохотом ставлю все это на стол, распахиваю дверцу микроволновки и ухожу обратно в гостиную. Звукоизоляция в доме хорошая, Азамата не потревожу.

Кир начинает шуршать на кухне – выкладывает себе что-то на тарелку, ставит греть, остальное убирает. Наливает молока, убирает бутылку. Умывается. Достает ложку и садится есть. Я вижу его, только когда он подходит к раковине, остальное время – слышу. Я хочу пойти и залепить ему подзатыльник, но это не исправит ситуацию. Били его и раньше, и сильнее. И оставляли без ужина. Он не полюбит Азамата от того, что я поступлю с ним так же. От того, что накормлю и поглажу по голове, конечно, тоже не полюбит. А все остальное не важно. Так что пусть ест, мне не жалко. Ах да, еще же витамины.

Снова выхожу на кухню, Кир пригибается к тарелке, следит за мной из-под спутанных волос. Сейчас ведь изгваздает в жиру. Достаю баночку с шипучими таблетками, растворяю в стакане порцию, ставлю на стол перед Киром, не смотрю на него, не смотрю, иду в гостиную. Наверное, если я его тресну, станет легче. Вот прямо сейчас. А что будет потом? Он станет от меня шарахаться. Не поверит, что ему здесь желают добра. И то сказать, в данный момент я совершенно не желаю ему добра. Но если я доведу это до его сведения, Азамату не будет лучше. Азамат хочет, чтобы сын его любил. И чтобы отец его любил. А люблю его только я. И вынуждена терпеть этих двух козлов, как же они похожи! Может, Кир на самом деле – внебрачный сын Аравата? Он ведь хотел завести еще, да Ийзих-хон от него сбежала… Но нет, я же делала тест. И лучше забыть, что мальчишка похож на деда, иначе точно врежу.

Мои размышления прерывает сам Кир. Заходит в темную гостиную и топчется у входа, нерешительно покхекивая. Поднимаю голову.

– Простите… – хрипло начинает он и осекается, видимо, по моему лицу хорошо видно, что не прощу. – Мм… Мне мыться сегодня?

– Как хочешь, – по возможности бесстрастным голосом отвечаю я и возвращаю свое внимание к буку.

– Мн… кхм… а… где отец?

Я щурюсь на него, с трудом удерживаясь от замечания, мол, не заслужил ты право его отцом называть.

– Спит.

Кир кивает и замолкает, но не уходит. Я невидящим взглядом смотрю в бук и жду. Экран гаснет.

– Вы… сердитесь? – тихо и сипло спрашивает Кир.

Я отвечаю не сразу, чтобы не взорваться.

– Я в ярости, – говорю тяжело. – Я не хочу тебя видеть и слышать.