Сергей Гончарюк - Зеркало Миров

— И сколько у тебя таких залов? — спросила Такао.

— Много. Здесь есть всё, от древних сельхоз–инструментов, до космических баз класса «Олимп». И не только из нашего «отражения» но и из других.

— Так ты стал коллекционером? — больше утвердительно чем вопросительно сказала Акира.

— Наверное да. — ответил я.

***

Сегодня было седьмое сентября две тысячи триста шестьдесят второго года, мы летели на скорпионе последней модификации в Токио. (Ст о ит отметить современный скорпион внешне отличался от старого совсем немного. Он был немного больше, у него были немного другие, более плавные обводы корпуса. Но главное внешнее отличие было в его двигателях, если раньше это было три кольцевых кожуха в которых стояло по два винта, то теперь их было два и эти кожухи были пусты, а движение воздуха обеспечивалось энергетически потоками. Хоть у нас повсеместно и использовалась антигравитация, но также оставались и машины с более классическими способами передвижения) Вчера в биологическом возрасте двухсот сорока трёх лет, умер Такеши Куросава. Мы летели на церемонию кремации, и последующее размещение урны с прахом в «Зале Памяти» центральной Токийской мега–башни.

На церемонию также прибыл и Флорран с семьёй. Все грустили, но никто не плакал и не устраивал истерик, все знали, что это был, его собственный выбор. После установки урны в отсек в зале памяти, Майя даже слегка улыбнулась мне пытаясь развеять грусть.

— Пап, так ты одобришь эти программы?

— Они очень надеялись, что тебе понравятся эти идеи.

— Да, они мне нравятся, но мне интересно, почему Клара и Дмитрий сами не пришли с этими документами? — сказал я листая страницы на голографическом планшете.

— Ну, они попросили нас.

— Чтобы ты не отказал.

— Мы–же самые младшие.

— Да–уж совсем детишечки. Хина, Харуна, вам не стыдно, до сих говорить, что вы младшие? У самих внуки уже давно выросли. И кстати когда это у вас появилась привычка разговаривать как Даша с Машей. — они переглянулись опёршись на столешницу по обе стороны от меня.

— Нет, не стыдно. Мы–же самые младшие из твоих детей.

— А привычка появилась давно, просто мы её скрывали.

— Так что насчёт программ?

— Одобряю я их, одобряю. — сказал я сдавшись — И программу «Реабилитация» Клары и «Империал» Дмитрия. Причём мне кажется, в «отражениях» эти программы будут лучше работать сотрудничая и ещё пользуясь услугами бюро, в не очень спокойных мирах. — две эти хитрюги переглянулись и улыбнулись.

— Они тоже так думают.

— Но специально разделили эти документы.

— Думали, что тебе что‑то одно может не понравиться. — я откинулся на спинку кресла.

— И когда это мои дети стали обо мне такого мнения? Это риторический вопрос. — отмахнулся я от обязательно последовавших–бы подколок.

Программа «Империал» была рассчитана на улучшение технического уровня в тех мирах где это тормозиться искусственно олигархами. Сын предлагает в таких мирах основывать компанию, одноимённую с названием программы, и запускать для начала небольшой партией наши адаптированные технологии, а потом, набирать на работу уже местных умельцев и давать им простор для фантазии, я не мог не одобрить, потому как и людям помочь хочу и Империи выгода может быть, а ну как эти умники из другого мира выдумают что‑то эдакое, до чего мы не додумались.

Программа «Реабилитация» проект Клары, это поиск людей в других мирах, которые несмотря на травмы и болезни не сдаются и последующая помощь им в излечении, как основную базу она хочет использовать свой медицинский центр на Зете–Прайм. Это я тоже одобрил, потому‑как помнил своё детство.

А бюро про которое я сказал, это Бюро Разведки Отражений созданное в прошлом году. Это уже полувоенное образование, которое как следует из названия разведывает и классифицирует отражения. Я думаю, три этих программы должны хорошо сотрудничать. Я поставил подписи на всех документах и отдал их девочкам. Уже около дверей они обернулись и спросили?

— Праздник уже в разгаре.

— Ты идёшь?

— Конечно, но немного позже. Минут через пять, нужно будет записать обращение с речью. Всё‑таки круглая дата. — они кивнули с пониманием и вышли. А я вышел на балкон.

Сегодня пятнадцатого августа две тысячи четыреста тридцать пятого года, в империи праздник, четырёхсотая годовщина образования нашего государства. Моё имя Андрей Соколов, я являюсь императором Земной империи с самого её возникновения. Сейчас, стоя на балконе московской резиденции, выходящем на центральную площадь и наблюдая за тем как празднуют люди, на меня накатывают воспоминания, как развивались события, приведшие к возникновению нашего государства, в честь которого и проводился этот праздник.

— Слушай, ты действительно хочешь издать мою историю в виде книги?

— Да, а что?

— Ничего, я не запрещаю. Просто, ст о ит‑ли?

— Знаешь, я с самого детства мечтал стать таким, каким стал ты. Привести нашу родную планету к миру и процветанию. Иметь большую семью и много друзей. Иметь силу чтобы защитить их при необходимости. Но я не такой. Так, я хочу рассказать людям, что этот путь возможен и может эта история заставит задуматься хоть кого‑то, о судьбе нашей планеты, нашей цивилизации.

— Хорошая цель. Чтож, мне пора. И так я у тебя засиделся. До встречи «Писатель».

— До встречи, «Император».