Диана Галлахер - Темный пришелец

Поток догадок и неподтвержденной информации затмит его сознание во время транса, когда ему надо будет решать проблему будущего беев в системе Чай-те. Переутомление и постоянное давление, которые Тагл ощущал, выполняя свою важную роль ясновидца, ослабляли его и физически тоже. Эти новые осложнения резко увеличили риск перегрузки мозга.

Саботаж? Идея об умышленной попытке уничтожить или вывести его из игры зародилась в его голове, но он отказался от нее. Члены экипажа провели больше чем полжизни на борту «Дан тални». Если бы Тагл выступил против колонизации, они послали бы на родину подробный отчет о своей миссии, и признание их теорий и открытий обществом ученых было бы всем, что могло оправдать принесение самих себя в жертву науки. Команда нуждалась в его поддержке, в одобрении своих усилий штагном, чтобы их приняли всерьез на Хасу-дин.

А Рита всегда была настроена враждебно по отношению к нему. Тагл не знал почему, но казалось, что она получала удовольствие, мучая его. Несмотря на то что он родился штагном, биологическая способность Тагла анализировать события во сне являлась лишь более совершенной схемой мышления дю-агна. Рита же относилась к его статусу дю-агна с презрением, которого не выказывала другим членам экипажа. Во время своих брачных периодов она вовсю демонстрировала перед ним свою сексуальность, но никогда его не выбирала.

Когда образ загадочной Риты эф ат возник в его сознании, дрожь пробежала по телу Тагла. Мягкая серебристая шерсть покрывала ее четыре маленькие груди, живот, руки и нижние части ног. Черные длинные волосы, сверкая от каждодневного расчесывания, ниспадали с ее головы, мордочки и плеч и украшали бока и бедра. Как и большинство членов экипажа, Рита в условиях хорошо контролируемого климата корабля, как правило, носила только безрукавку и набедренную повязку с бахромой. Густые черные ресницы с серебряными окончаниями обрамляли ее огромные янтарно-желтые глаза, светившиеся непонятным огнем, когда она соблазняла и отвергала штагна.

Так как Тагл с завидным постоянством принимал успокоительное лекарство муат, он не воспринимал возбуждающего запаха Риты, однако он не мог не чувствовать его. Он старался не обращать внимания на свое собственное смущение, когда она устраивала свои изящные эротические представления, и взирал на ее дикие выходки с невозмутимостью дю-агна. Она была венья-агн, ее мотивы не вписывались в стройную логику его рационального мышления. Теперь, когда он вспоминал ее, Тагла переполняла ярость и смутное желание.

Закрыв глаза от усталости, Тагл быстро забраковал мысль о злом умысле Риты. Она слишком наслаждалась его мучениями, чтобы желать его смерти.

Привязывая себя к кровати, Тагл попытался направить свои мысли в другое русло. Он позволил им течь легко и свободно, и в его голове всплыли воспоминания о детстве.

Он почти забыл свою семью, покинув отчий дом еще ребенком. Когда его способности штагна подтвердились во время тестирования в пятилетнем возрасте, его тут же отправили в специальную школу в далекой столице Чейре-дан. Тагл отчетливо помнил только глубокую печаль при расставании и страшное осознание того, что его родные не разделяли его чувств. Его родители гордились тем, что произвели на свет штагна, и были щедро вознаграждены за это. Он знал, что они не будут скучать по нему. Так же, как и его сестра и двое братьев. Юный штагн обладал разрушительной силой и с трудом поддавался воспитанию из-за своего умственного дара. Всепоглощающее чувство одиночества охватило его, когда он залез в школьный скиммер, и больше уже никогда не оставляло его.

Начиная засыпать, Тагл поежился, неожиданно встревоженный навязанным ему природой штагна и его положением ощущением изолированности. Он не задумывался над этим раньше. А сейчас он отчаянно нуждался в ком-то, с кем можно поболтать…

Тагл задремал, и другой образ Риты предстал перед его мысленным взором. Сквозь сонную дымку он неясно ощущал растущее желание поговорить с Ритой, попытаться понять ее, заставить ее понять себя. Как будто в ответ на его подсознательную потребность в общении, Рита улыбнулась ему, но грустно. Во сне Тагл потянулся к ней и отпрянул, увидев, как в одном из ее зрачков заполыхал бешеный огонь.

От удивления и растерянности Тагл чуть не проснулся. Но усталость победила, и он погрузился в такое забытье, где не было снов.

Бьер ти агн замер у двери, ведущей в отсек для домашнего скота; его верхняя губа нервно подергивалась. С тех пор как «Дан тални» взлетел с Хасу-дин, Сани редко разговаривала с ним наедине. Эти встречи были не особенно приятными, но как тогда, так и сейчас он не мог отказаться.

Психолог робко вошел в зверинец и тихо позвал:

— Сани?

— Здесь. — Хриплый шепот медиатора донесся до него из соседнего коридора.

Мучительно вздохнув, Бьер распахнул еще одну дверцу и направился к центральному проходу. Его неотступно преследовал лай сидящих в клетках самок рейки и их детенышей. Шум угнетающе действовал на его и без того истрепанные нервы, и он замедлил шаги, прежде чем завернуть за угол и встретиться с медиатором.

Внутренне настраиваясь на разговор с Сани, он уставился на клетку, стоявшую рядом. Шесть маленьких рейки смотрели на него большими черными глазами. Существа напоминали шарики, покрытые длинной коричневой и серой шерстью различных оттенков. На крошечных головках висели уши, почти незаметные из-за толстого слоя жира на шеях животных. Только их похожие на обрубки хвосты да лапы торчали в разные стороны. Зверьки начали пронзительно тявкать, и психолог с раздражением повернулся в другую сторону.

Бьер ждал у входа, безмолвно наблюдая, как Сани медленно двигалась от одной клетки к другой, внимательно изучая бита. Бита, значительно уступающие рейки по размерам, но превосходящие их свирепостью и качеством мяса, рычали и огрызались на нее из-за стальных прутьев. Сани улыбалась, нетерпеливо облизывая губы языком. Ее усмешка хищника превратилась в хмурую гримасу, когда она приблизилась к Бьеру.

— Ты хотела меня видеть? — спросил психолог.

Сани взглянула на него, и он вздрогнул, уловив в ее золотых глазах азартный блеск.

— Да.

Сани переключила свое внимание на ближайшую клетку, где бесновался большой бита, отскакивая от пенопластовых стен и пытаясь атаковать. Когда его вытянутое в длину, короткошерстное тело ударилось о прутья, клацнули зубы и когти. Сани разразилась низким грудным смехом.

— Хорош, не правда ли? — Она дразнила его.

— Это твой обед?

Бьер старался равнодушно смотреть на обезумевшее животное, но через минуту отвел от него глаза. Охота была необходима для поддержания хорошей физической формы, но от садистских замашек Сани, ее наслаждения агонией жертвы его тошнило.