Артур Прост - Перерождение (СИ)

Кнут с остальными бежали по темному коридору, бледные лампы под потолком едва освещали путь. Но Кнут знал его наизусть и быстро сворачивал на поворотах. Следом бежала Таша – она хоть и не знала дороги, но когда-то сама планировала воспользоваться им для отступления. За ней, не отступая ни на шаг, Марс. Валентин своими широкими плечами задевал стены, и на особо резких поворотах ему приходилось маневрировать. Последней, не разбирая дороги и ничего толком не видя перед собой, бежала злющая Лера. Каждый раз, на поворотах, она умудрялась ударяться о стены. Мрак был не на ее стороне. Матерясь и проклиная все на свете, она бежала, пытаясь не отстать. Скоро в коридор ворвался яркий свет. Кнут открыл дверь черного входа. Повсюду горели машины. Жуткий запах гари заставлял морщиться. Крики бушующей толпы доносились отовсюду.

- Там, в переулке, - Марс указал рукой на скрытый тенью домов закуток. – Машина отступления на стоянке через квартал.

В переулке на стене здания находилась пожарная лестница.

- Через крышу по пожарному ходу проберемся на многоуровневую парковку, - объяснял Марс.

Кнут кивнул головой и первым полез по лестнице. За ним остальные. Лера взвыла, понимая, что скоро ей предстоит карабкаться по стальным ступеням. Но приближающиеся крики толпы заставили ее ножки зашустрить по асфальту, а затем и чумазые ручки вцепиться в перила лестницы.

Вскоре они вылезли на крышу. Их путь лежал через проход на соседнее высотное здание. Через него они окажутся на пятом этаже парковки, где их ждала машина. Черные клубы дыма поднимались с улиц города к серому небу, сливаясь с ним и соединяя его с землей. Совсем недалеко раздались выстрелы. Вой сирен, лай собак и рев толпы доносились отовсюду. Валентин, наконец, увидел, что на лице у охранника глубокая рана, из которой медленно шла кровь. Брюки пиджак, в полумраке казавшиеся идеально подчеркивающими крупную фигуру, свисали рваными кусками по ногам и рукам.

Раздался взрыв. Здание тряхнуло с невероятной силой, сбив всех с ног. Огромные куски камней, метала и дерева падали градом. Кнут вскочил на ноги, схватил за руку сестру – поднял ее. Марс держал дверь на технический этаж открытой.

Валентин пришел в себя, встал на ноги и схватил перепуганную Леру, положил ее себе на плечо, как мешок. Он бежал вслед за всеми. Бежали быстро. Лишь один раз Таша обернулась. В нескольких километрах от них с черно-серых, перекатывающихся волнами туч, на землю медленно спускался столб черного густого дыма, похожий на смерч. Раздались выстрелы, крик толпы стал казаться диким воем стаи. Кто-то позвал ее по имени. Из открытой двери показалась рука, схватившая ее. Но Таша не могла оторвать глаз от столба дыма. Страхом прикованная она смотрела, как несколько сгустков, словно по дымящейся трубе, спускались вниз. Эхо снова отозвалось ее именем, и рука изо всех сил потянула Ташу. Дверь захлопнулась.

Через двадцать минут они вошли на пятый этаж высотной автостоянки, где была припаркована на экстренный случай машина с тонированными окнами. Марс хотел было открыть дверь перед Кнутом, но тот приказал ему садиться за руль. Лера попыталась возмутиться, но за спиной у нее раздался режущий голос Таши. Дернувшись как испуганный кролик, Лера открыла дверь и юркнула в норку.

Марс вдавил педаль в пол, и машина направилась к подземным воротам. Длинный километровый тоннель выходил на Большой проспект. На это и был рассчитан план – проехать под пылающим очагом смуты.

Через два часа Кнут и Таша были дома. Отличившегося храбростью Валентина они пригласили к себе, Леру же они оставили в ее любимом баре, которым она владела. О доме она не хотела и слышать, единственное, что могло залечить образовавшиеся душевные раны, по ее словам, так это две пары крепких мужских рук. В клубе ее всегда ждал верхний этаж, куда она и собиралась первым делом направиться, чтобы смыть с себя гряз прошедшего дня.

Наступала ночь. Спрятанный от неба тучами город, быстро погружался во мрак. Даже миллионы уличных фонарей не могли справиться с наступающей темнотой. Она словно тяжелое одеяло накрывала улицы и густой черной слизью обволакивала фонарные столбы и сверкающие вывески. От былого хаоса почти не осталось и следа. Городские службы дрессированно выполняли свою работу. Ничего не должно было напоминать об уличных столкновениях. Достаточно того, что вездесущая пресса уже на завтра выйдет с громкими и кровавыми заголовками о погибших.

Кнут стоял перед зеркалом в ванной. Его слабо рельефный матового цвета торс был покрыт многочисленными ссадинами и богрово-красными царапинами. На груди красовался давно затянувшийся шрам. Других ран на теле Кнута не было. Он еще раз посмотрел на себя в зеркале – на бледного призрака с абсолютно гладкой кожей, без каких либо изъянов, не считая царапин. Идеально слепленное тело бесполого манекена отражалось в зеркале, с одной лишь оговоркой – оно умело двигаться, думать и мстить. Кнут знал эмоции ненависти и как ими пользоваться, но все же он смотрел на себя без отвращения. Он ухмыльнулся чему-то своему и потянулся за свежей рубашкой, заранее приготовленной и висевшей на вешалке.

В малую гостиную Кнут спустился самым последним. Таша уже заканчивала поливать свои любимые фиалки и петуньи. Хотя в любимчиках значились и все остальные многочисленные растения, из-за которых Кнут прозвал эту гостиную зеленой.

Валентин, одетый в чистую футболку и брюки, с интересом изучал книжные полки.

- Я поражен, - восхищался он, перебирая книгу за книгой.

- Кнут просто помешан на всей этой ерунде, - сухо констатировала Таша, даже не обернувшись.

Для нее этот вопрос уже получил ярлык надоедливого и приевшегося. Хотя она и не слышала его с тех пор, как они в последний раз приглашали кого бы то ни было.

- Из-за их бредовых идей, - продолжила Таша, говоря о книгах, - у Кнута повышенное чувство справедливости.

- Справедливости? – Валентин взял еще одну книгу. – «Посвященным о запретном. Управляя энергией внутри нас» - прочитал он название.

- Хоть я никогда не запрещала ему читать подобную литературу, но была против нее. Для меня – это дурь. Она промывает мозги получше любого наркотика.

- Ты так говоришь о своем брате?

- Я о тех, кому эти книжки голову забивают.

- К счастью я избежал этой участи, - в разговор вмешался Кнут, стоявший у лестницы.

Таша посмотрела на брата.

- Все в порядке, - понял вопрос Кнут.

Валентин съежился, словно его застали родители за неблаговидным поступком.

- Нет, можешь их почитать, - Кнута забавляло то, как Валентин шустро ставит книги обратно.

Одна из книг неловко поставленная глухо шлепнулась на пол, раскрывшись на странице с изображением непонятного символа, похожего на тот символ, что был на флагах молящихся на улицах города. Валентин поднял книгу и еще раз взглянул на ее название «Путь открытого разума» за авторством Атахида Зи-Ланта.