Артур Прост - Перерождение (СИ)

Саврасов резко дернул головой вниз, будто ее попытались сдавить огромными тисками.

- Вы для меня всегда были человеком чести. Не хотелось бы расставаться с этим образом.

- Мне абсолютно начхать на твое мнение, - майор держался одной рукой за голову. – Химбаты повинны в стольких смертях и за всем этим стоишь ты?

- Вы уже вынесли мне приговор. Зачем спрашивать?

- Я спас тебя, - обреченно произнес Саврасов.

Кнут ушел из его головы и майор расслабился. Он посмотрел по сторонам, на снующих прохожих, пытаясь обуздать рушащиеся пласты мыслей.

- Сожалеете?

- Наверное, стоило бы, - Саврасов злобно посмотрел на Кнута. – Как ты мог? Неужели после того что ты прошел там ты не научился ценить чужую жизнь? Я думал, что даю тебе шанс на новую жизнь. Но в итоге, этот шанс я отобрал у многих?

- Шанс жить, как вы выразились, отобрал я. Вы тут не причем. Химбаты появились в тот самый момент, когда мы с вами инсценировали мою смерть. Когда во время штурма дома, в котором я укрывался, погибли несколько бойцов. Вы не могли знать этого. Вы поступили так, как считали нужным.

- Тогда я впервые услышал твой голос, в моей голове.

- Ваша предрасположенность слышать предопределило будущее многих. Но не думаю, что поняв кто я, вам следует взваливать на себя ношу вины за всех тех, кто погиб от деятельности химбатов.

Саврасов развернулся к реке. На его лице появилась ухмылка.

- Что такое? – Кнуту стало интересно.

- Прочти, - удивленно отмахнулся майор.

- Я не хочу читать ваши мысли, мне приятно слышать как вы их говорите.

Саврасов посмотрел на искренний взгляд Кнута. Но он тут же поймал себя на том, что Кнут слишком хорошо умел играть в эмоции.

- Я подумал, что уже много лет никто не может понять и разузнать, кто же стоит за химбатами, кто ими управляет. А ответ-то у меня был не то, что под носом, - Саврасов улыбнулся.

- Вашей вины тут нет, майор. Встречались мы с вами редко. И вы знаете, как хорошо я прячу от людей их собственные мысли.

- В чужих мозгах копаться ты умеешь, - Саврасов недовольно потер ладони.

- Меня таким сделали, - Кнут повернул голову в сторону площади, где собиралась толпа демонстрантов, - хотя ученые так и не сумели оценить весь мой потенциал.

- Потенциал, - майор сжал кулаки. – И тебя не мучает совесть…

Саврасов оборвал себя на полуслове. Он произнес это на автомате, но, вспомнив, о безэмоциональности Кнута его вопрос нелепо плюхнулся в реку.

- Зачем ты здесь? – выпрямился Саврасов. – Зачем эта встреча?

- Вы хотели меня увидеть.

- Да – хотел; увидел. Что теперь? – майор с отвращением смотрел на Кнута. – Какую игру ты ведешь со мной?

- Вы не поверите мне, майор, но до сегодняшнего дня вас не было в моих планах. И я не играю с вами. Вы слишком близко подобрались к химбатам и даже почти сорвали мой план в Красных борах.

- За это ты еще ответишь…

- Вы не поймаете меня. Но я понимаю, что чувство досады сейчас в вас сильно. Я пришел сюда ради таких как я.

- Что ты имеешь в виду? – нахмурился майор.

- Когда-то вы обмолвились, что не допустите, чтобы из-за генной индустрии страдали люди, - Кнут видел, как Саврасов пытается вспомнить.

Он быстро отматывал в памяти тринадцать лет. Дотянуться до событий давно ушедших дней было не сложно. Саврасов часто вспоминал о том, как будучи капитаном, участвовал в операции по поимке беглого зараженного из резервации. Тогда, тринадцать лет назад он входил в группу, которая выслеживала его. Саврасов быстро обнаружил след молодого Кнута. Он же и загнал его в угол, в одинокую хижину, откуда не было выхода. На штурм пошел первый отряд из десяти человек. Все они погибли от заражения «белой язвой» несмотря на то, что были в защитных костюмах. Но такова была официальная версия. Все это произошло на глазах у Саврасова, но его отчет не попал в главные выводы по итогам операции, как и разговор с измученным и напуганным Кнутом, сидевшим среди трупов.

- Я думал, что офицеры держат свое слово, - уколол Кнут.

- К чему ты клонишь?

- Вы ведь помните нашу с вами первую встречу? – Кнут прокручивал в памяти тот жуткий день. Когда среди деревьев он услышал стук сердца майора.

Потом он услышал голос: тихий, уверенный, немного напуганный. Кнут общался с тем, кого не видел, с тем, кто готов был услышать его.

- Это имеет отношение к делу? – Саврасов прервал воспоминания Кнута.

- Имеет.

- Да, помню. Тогда я увидел нечто, что рад бы забыть, да не забывается такое.

- Вы прилагали большие усилия для того, чтобы проникнуть в генную промышленность страны и хоть как-то внедрить в нее своих людей. Вы всегда заявляли, что биохимическая инженерия не должна стоять на человеческих останках.

- Я надеялся, что ты был последней жертвой Винбурга.

- Странно слышать о надежде от человека вашего положения.

Саврасов отвел взгляд.

- И вы не справились с тем, что так ненавидите, - Кнут многозначительно покачал головой. – И вы ошиблись: я был детищем не Винбурга – он лишь один из винтиков моего создателя. Система этой страны позволила мне появиться на свет. И поняв в какой-то момент, что противостоите Министерству науки - вы сложили руки. Я вас не виню, - Кнут ответил на немую претензию майора, - с министерством практически невозможно тягаться.

- Мои усилия не пропали даром, - возразил майор. – ФСБ регулярно проводит проверки и следит за ситуацией в биоинженерной промышленности. Особых нарушений нет, - Саврасов постарался сказать это как можно увереннее, но на последних словах запнулся, скатившись к сухому стандартному отчету.

Кнут улыбнулся:

- Ваши проверки. Это так напрягло некоторых функционеров в министерстве и бизнесменов, что против вас даже начали целую кампанию. И вас ведь почти устранили. Но вы цепкий. Ваш талант противостояния и обходных маневров сослужили вам службу.

- Но ты все равно тут и говоришь мне о моих недочетах? – Саврасов не мог понять к чему клонит Кнут.

- Вы надеялись, что на мне опыты закончились. Но знаете ли вы, что в спецрезервации под Петрополисом продолжаются испытания на живых людях? На людях, которые выставляются перед обществом как особо заразные больные «белой язвой»?

- Опыты над людьми ограничены поисками вакцины от болезни, - Саврасова давно терзали сомнения о происходящем за тройным периметром спецрезервации, но что-то отчаянно сопротивлялось в нем, и он не желал верить в правдивость слов Кнута.

- Как благородно: поиски вакцины от смертельной заразы, - фыркнул Кнут. – А что если «белая язва» не болезнь? Вы когда-нибудь задумывались над этим?

- Ты несешь чушь.

- Тогда почему вы не умерли тогда, тринадцать лет назад, когда без защитной маски прикоснулись ко мне? Она была повреждена, - Кнут смотрел на реку, вспоминая жизнь в Деревне. – Вы ведь поняли это уже по завершению операции?