Георгий Бекесов - Антитерра (СИ)

— Что? — повторили все хором.

— Не притворяйтесь, вы прекрасно всё слышали, мы бы всё равно не смогли поставить эту махину прямо и вернуться к Козерогу, — Валенрод встал спиной к опешившим подчинённым и, заложив руки за спину, стал гордо смотреть на море. Потом повернул голову, с лёгким прищуром посмотрев на стоявших позади него людей, и с наигранным укором произнёс. — Ну что стоять, за работу, приступим помолясь.

Следующие дни прошли в атмосфере всеобщей трудовой мобилизации. Меернод и Вегрейт подбирали и срубали подходящие деревья, которые профессор выбирал по одному ему известным критериям, после чего вместе с остальными тащили их к берегу. Ольрис и Меернод, в свободное от таскания стволов время, занимались выкапыванием траншеи, которую должна была заполнить вода и куда они планировали столкнуть будущий плот. Десять собранных брёвен связали оптоволоконным кабелем, который теперь уже точно был ни к чему. Сделали даже некоторое подобие мачты, на которой подняли брезентовый парус. И однажды на рассвете, вместе взявшись за верёвки, привязанные к собранному плоту, они скатили его в откопанную траншею, заполненную водой, по собранным мелким брёвнышкам, и вывели его на глубину. Погрузили собранные в мешки вещи и, бросив последний взгляд на посадочный модуль, без лишних сантиментов и церемоний прощания, взяли в руки по веслу, усиленно гребя, направились прочь от острова, преодолевая сопротивление накатывавших волн. Они направились туда, куда их манила непреодолимая сила, которая была намного сильнее любых приказов и поручений, и звала она их вперёд, вглубь неизведанного мира.

— А всё‑таки не нравится мне этот мирок, — произнёс Вегрейт, повернувшись к лесу и пристально всматриваясь в чащу.

— Ты уже это говорил, — произнёс Ольрис из‑за его спины, стаскивая мешок с вещами.

— Командир, я уже говорил, мне с самого начала не нравилась эта затея с покиданием острова. Куда лучше было бы дождаться там. А какие твари здесь обитают, можно только гадать, — продолжал механик, на этот раз обращаясь к Валенроду, вставшему рядом с ним.

— Успокойтесь, друг мой. Вы, верно, не понимаете всей сути происходящего. Право первого исследовательского похода должно принадлежать аквилонцам. А если мы будем отсиживаться на острове, то неминуемо станем посмешищем для потомков. На кону престиж нации и, возможно, судьба человечества. А насчёт тварей, так тут главное не дрейфить, зверьё чувствует, когда поджилки трясутся, — Адриан повернулся, сделал пару шагов по песку туда и обратно, бросая в сторону деревьев презрительные вызывающие взгляды. Словно он демонстрировал сидящим в чащобе существам, что чхать на них хотел и не прятаться, не спасаться от них не будет. — Ни один хищник не полезет на рожон, если только совсем с голоду помирать не будет. А коль почувствует, что отхватить может, то сам по — хорошему уйдёт, ему‑то жить тоже хочется. И вообще, это они должны нас бояться, на их планету высадился самый опасный хищник во вселенной. И ведь мало того, что мы кровожадные, так ещё и отчаянные, — тут он повернулся к своим, словно полководец, произносящий речь перед боем. — Виданное ли дело, зажарить первое встреченное за всю историю инопланетное существо. Думаете, почему я собрал здесь вас, а не стал брать с собой сопляков Ланариса. Потому что вы аквилонцы, как и я, нам зимняя вьюга как колыбельная, нам ли бояться местного зверья. Так что винтовки в зубы и вперёд, Аквилонские солдаты оставляют за собой только друзей!

Лейтенант повернулся, вперив взгляд в стоявший стеной лес, из глубин которого будто в ответ на его слова раздался грозный протяжный рёв, спугнувший с деревьев стайку мелких птичек.

— Прошу прощение, но мы не… — начал было Семерстод, но тут же почувствовал на плече тяжёлую хватку своего коллеги профессора и, повернув голову, поймал его тяжёлый взгляд.

Покидав за плечи мешки и взяв наизготовку винтовки, участники экспедиции гуськом двинулись по песчаному берегу вдоль моря.

Даже если с Терры уже выслали следующую экспедицию, она прибыла бы только через три месяца. Мальстон и Сейнод на орбитальном корабле уже должны были включить разгонные двигатели, чтобы мчаться домой через космическое пространство. А отряд Валенрода теперь был предоставлен сам себе, отрезанный от дома миллионами вёрст безвоздушного пространства, и медленно брёл в чужом мире по песчаному пляжу, следуя за своим командиром.

Солнце палило немилосердно, ни единое облачко не смилостивилось над путешественниками. Адриан, на минутку остановившись, взглянул на небо и усмехнулся. На мгновение ему вдруг отчего‑то показалось забавным, что он и жители Терры сейчас одновременно смотрят на Солнце с двух разных сторон и видят две разные его половинки. Ещё более забавным ему показалось то, что там за Солнцем, будто прячась, находится Терра с пятнадцатью миллиардами населения, в то время как здесь было только пять человек, считая самого Адриана. Так же на том, прячущемся за небесным светилом шарике, остались виселицы, вырубленные под пшеницу леса и эшелоны, идущие на юг, везя к фронту, словно мясной скот на убой, свежие пополнения. И что самое главное, там осталось это проклятое серое небо, которое пеленой нависало над планетой со всех сторон.

Валенрода вдруг начала заедать совесть, ему стало жаль всех тех, кто остался там под этим серым неприглядным небом. Но он напомнил совести, что находится в данный момент на территории противника, и может быть в любой момент сожран притаившейся за деревьями тварью. И вообще, он оторван от дома, заброшен к чёрту на куличики, у него, в конце концов, было тяжёлое детство, и жалеть по — хорошему надо его самого, но он себя не жалеет. Почему? Потому что он, чёрт возьми, мужчина. Да и вообще, чтобы аквилонский офицер жалел себя, ладно бы другие, но чтобы сам. Адриан убедился, что совесть успокоилась и вновь зауважала своего хозяина, и стал обдумывать куда более насущные темы, как например тщетность бытия и сопутствующие тому философские вопросы.

На следующий день по приказу командира отряд свернул и направился в противоположную от моря сторону, вглубь континента. Здесь лес шёл уже не такой густой, как раньше, а потому Валенрод посчитал, что продвигаться сквозь заросли будет легче. Они шли несколько дней подряд, лес сменялся полем, поле опять переходило в лес. Все звери, словно послушали грозную речь Адриана и попрятались в норах, испугавшись 'самого страшного хищника во вселенной'. Попадались людям только мелкие зверушки да птицы, которых периодически постреливали к обеду. Патроны старались беречь, хотя в запасе их было немало. Меернод, ещё на Терре нередко ходивший на охоту, стрелял весьма недурственно. Кроме него в отряде стрелять умели только лётчики, которым если и доводилось на войне пользоваться ручным оружием, то в основном инфразвуковыми генераторами, а не пороховыми винтовками, стоявшими на вооружении у гарнизонов и милиции.