Надежда Мамаева - Неприятности по алгоритму

Когда я отключилась, первое, что увидела – озадаченное лицо пилота.

- Скажи, в училищах ввели дополнительный курс пилотирования крупногабаритными кораблями или ты самостоятельно готовилась?

- Нет – я была озадачена данным вопросом – только вчера прочитала все материалы, которые вы мне дали.

-И ты все запомнила?

- Ну да – разговор напоминал мне один из тех, что случались, когда я только начала учиться в летном. Менханаф, да и другие преподаватели не верили, что я могу все запомнить с первого раза (если, конечно, внимательно слушаю, а не отвлекаюсь на то, как половчее запустить шариком из пластика во вреднющего одногруппника) и пытались поймать меня на списывании. Чего только не делали для этого: заглядывали в уши, ища микрофон, просили умыться (а вдруг линза с микроэкраном на одном глазу?), искали кусочки пластика, что растягиваясь в несколько раз, превращались в лист, испещрённый формулами, просили снять браслет (вдруг я незаметно открываю экран и списываю сразу с электронной книги?), Один раз как-то потребовали показать руки. Долго недоумевала зачем, но потом Менханаф пояснил, что это один из архаичных способов списывания, который практиковали наши далекие предки. На мой закономерный вопрос о том, откуда такой способ известен именно ему, преподаватель отчего-то засмущался.

В результате всех проверок преподавательский состав дружно плюнул на меня, решив, что в семье не без мутанта, в смысле - в училище не без ненормального кадета, и экзекуции прекратились.

- Хм.. капитан сказал, что у тебя незаурядная память, но я не думал, что настолько.

Усмехнулась про себя. Ну вот и Рорк проходит стадии: первая: «не может быть!», вторая: «не верю (т.е. быть может, но меня в этом не убедишь)», третья: «а может все-таки…», четвертая «ладно, уговорили; пятая: «верю безоговорочно» Кстати, до последней дошла лишь Прит, и то, после моих рассказов об отце, провозгласив: «Теперь верю, потому что у тебя, ненормальной, в семье все такие».

Меж тем, напряженная работа мысли отражалась на лице Рорка. Наконец носогубная складка разгладилась, ознаменовав окончание трудовой деятельности мозга.

-Что ж, ты меня порадовала – выучить весь курс за одну ночь – признаться, такое я вижу впервые – а быстро он прошел четыре стадии или просто умело притворился? – Приступаешь завтра к пилотированию с двенадцати тридцати по галактическому времени, сменишь Браена.

Так и потекли сутки моей стажировки на Элколай: шесть часов пилотирования, еда, восстанавливающий сон (после JT ужасно болела голова, надеюсь, это с непривычки, а не в постоянном комплекте вместе с благами использования порта), чтение того, что необходимо знать (как много, оказывается, нам не преподавали), тренировка в спортзале и просто сон. С Браеном мы практически не виделись, исключая пару минут, пока он передавал управление. Я как-то спросила Рорка, всегда ли так тихо и спокойно, на что младший пилот ответил, что этот полет – мирный, можно даже сказать дружественный. Ну да, куда уж дружественней – ввалиться в атмосферу Вилерны, а затем и привилерниться в количестве одной штуки - линкор боевой модифицированный, укомплектованный тремя тысячами военных. Так или иначе, но атаковать нас никто не пытался, да и маршрут проходил на относительно безопасном участке космоса, где из всех неожиданностей можно было наткнуться лишь на космических пиратов. Но те дураками не были и на отдельных кораблях нападать на здоровенную военную махину Союза не спешили.

Ближе к окончанию полета нас с Браеном обоих вызвали в рубку. Осуществлять посадку не доверили, но все тонкости дипломатических матерков я усвоила. Обращение обоих пилотов на всеобщем галактическом непечатном были разумеется не в эфир, а исключительно себе под нос, чтобы отвести душу, потому как общительность диспетчеров космопорта иногда напоминала монолог партизана на допросе. Браен, похоже, был в курсе особенностей вилернийских посадок, хотя нет-нет да и стриг ушами, тоже запоминая неизвестные досель обороты речи.

Наконец линкор плавно опустился на невражественно, но и не шибко дружественную поверхность планеты, бывшей когда-то мне родной.

После посадки капитан Рутгарт объявил, что завтра треть экипажа получит увольнительные на сутки. Узнав, что к этой трети относятся так же стажеры, радость от привилернивания заметно возросла.

Вилернское гостеприимство не знает ни границ, ни ширины, ни глубины… в общем ничего оно не знает, поскольку как таковое отсутствует на корню. Узнаю родную планету.

Вообще-то Вилерна – колония второго типа: первоначально эту планету открыли иллийцы, но активно осваивать по каким-то причинам не стали. Спустя некоторое время выходцы с Земли, обремененной проблемой перенаселенности, переоткрыли ее и начали активно эксплуатировать эту terra incognita. Разгорелся небольшой скандал, результатом которого стало разделение планеты на два лагеря (аккурат по числу материков – Лирона и Эрнеи), на каждом из которых обосновалась одна из рас. Время шло, и постепенно на обоих участках суши стали жить вместе и иллийцы, и люди.

Иллийцы – раса достаточно похожая на homo sapiens, вот только выше – средний рост около двух метров, кожа смуглая, волосы у мужчин длинные жесткие, слегка закрывающие основание шипастого гребня. Последний, кстати, начинается ото лба и заканчивается у основания шеи. Шевелюра у иллийцев темная, почти черная с синим, красным или зеленым отливом. Мужчины часто заплетают волосы в три косы, концы которых традиционно скреплены вместе. Иллийки не уступают ростом своим мужчинам, вот только волосы у них наоборот: практически белые и гребня нет, лишь небольшая радиальная хрящевидная раковинка, кокетливым хохолком венчающая затылок. На представительниц прекрасного пола веяния моды оказывают гораздо более сильное влияние, нежели культурные традиции, и потому исконная женская прическа – жгут из волос, спиралью обвивающий раковинку – практически не встречается, уступив место новомодным стрижкам. Помимо цвета шевелюры различен и пигментный рисунок, вязью проступающий на скулах, шее и груди: у иллийцев он цвета охры, обильно покрывает кожу и не меняется в течение всей жизни, у иллиек же он выражен гораздо слабее и способен к модификации, например, после родов. Но одно объединяет всех иллийцев – это безэмоциональность, немногословность, порою граничащая с хамством, и пятьдесят две пары хромосом. Кстати, последняя особенность – маленький, но непреодолимый, как цианид для печени, барьер. Он-то в свое время и помешал матримониальным планам одной из иллийских владычиц, вознамерившейся отдать своего сына за дочь одного из видных политиков Союза. Так что, хоть земляне и иллийцы являлись гуманоидами, метисов на Вилерне не было и быть не могло.