Пётр Моршанцев - Эхо вторжения

Командор Николай Мордовцев посчитал себя вправе присвоить ему и ряду других участников событий в Ястребовске очередные воинские звания. Уж если всего лишь вступившие, уже после всего «самого интересного» в город войска, одновременно шагнули в своих званиях на следующую ступень, то уж непосредственные участники событий заслуживали это в полной мере.

Дымогарев находился здесь не один. После одного из первых рейдов, в котором Василий, невольно для себя, выступил «посланником Аллаха», он привез отбитую у бандитов Айгуль. И та, привязавшись к нему как к повелителю, никак не желала отходить от него даже на шаг.

Таким образом, изо всей первоначальной компании, основавшей «Оазис», если не считать нескольких вояк из его преторианцев, Дымогарев первым, можно сказать, женился. Он поселил аборигенку в своем доме, который находился на одном из уровней-проспектов подземного города. Дом был выстроен в стиле культуры Древнего Рима в период его расцвета, и состоял из пяти жилых комнат и небольшим, всего в три сотки, «зимнего сада», и уж конечно с неизменным для римского дворика, бассейном. Этот бассейн в особенности полюбился юной наложнице, к которой Василий, впрочем, не притронулся и пальцем, считая ее для себя слишком юной.

Тем не менее, девушка, которую Василий вначале в шутку называл Гюльчатай, в память о фильме «Белое солнце пустыни», игнорируя ее настоящее имя, к его удивлению, достаточно быстро освоилась со сложной для аборигенки кухонной техникой, не имевшей аналогов на всей Земле, за исключением «Оазиса». Только потом Дымогарев узнал, что к обучению нового члена компании приложила руку Марина Виноградова, пропустив Айгуль через ментальный контакт со своей ПОДРУГОЙ, но не в полном объеме, а только в определенных пределах, чтобы ее хотя бы чуть осовременить, тем самым, опередив Василия, не сразу догадавшегося сделать то же самое. Уже после тот организовал для нее курсы гипнообучения, стараясь, чтобы она постигла хотя бы грамоту. От полученных знаний, как вначале Василий опасался, характер Айгуль-Гульчатай не изменился.

В быт нового дома, в котором она вдруг оказалась, Айгуль вписалась в корот-кий срок и весьма гармонично. Дымогарева вначале мучила совесть, ведь девчонка была вдвое моложе его. А позже, в первом храме-мечети Единого бога, построенном неподалеку от ее родного селения, он женился на ней по всем правилам, заплатив ее родственникам положенный традициями в таких случаях, «калым».

Получившая мусульманское воспитание Айгуль-Гюльчатай только продолжала удивляться, что ее не такой уж и юный муж и повелитель имеет только одну жену — ее, да и то еще не приглашал на свое ложе. Похоже, было, что Дымогарев оказался в положении явно противоположном тому, в котором он сам пребывал во время своей первой женитьбы. Теперь любили его, а он не был готов ответить вза-имным чувством. Но это явление, как он в душе понимал, было временным. По ис-течении месяца целомудренного совместного проживания он все же отважился и позволил себе провести брачную ночь. Наутро он уже не сомневался, что свою юную жену он действительно любит.

И теперь здесь, на торжестве присутствовала и она, и придуманным именем Гюльчатай он ее больше не обзывал даже в шутку, имя Айгуль стало для него не в пример более значимым. Она была в одеянии, своими мотивами сильно напоми-нающем одеяния принцесс из сказок «тысячи и одной ночи». Она впервые оказалась в таком высшем, по ее разумению, обществе и сильно смущалась.

Владимир Фаунковский, возглавивший корпус жандармов и, придумавший для него свою, отличную от других родов войск, форму василькового цвета, щеголял с погонами ротмистра. Больший чин он себе присваивать не то, чтобы постеснялся, но пока думал, что не имеет на него права. Правый рукав его кителя украшала эмблема службы безопасности в виде человеческого черепа — в русской транскрипции — адамовой головы на скрещенных мечах. Когда в свое время Николай спросил его, не боится ли он ассоциаций такой эмблемы с гестапо, но тот, усмехнувшись, ответил: «Служба безопасности и должна внушать некоторый страх, а череп с мечами взяли своей эмблемой еще корниловцы во время гражданской войны, и этот древнехристианский символ означает у русских всего лишь готовность умереть за свою Родину, а пресловутый Генрих Гиммлер только «слизал» идею!»

В отличие от Дымогарева, щеголявшего в брюках на выпуск, Фаунковский был в галифе и высоких сапогах, начищенных до блеска. Его соседкой по столу сегодня была Вероника Сенявина в поблескивающем серебром длинном вечернем платье, цвета морской волны. С высокой прической она выглядела несколько старше, чем на самом деле. Ее наряд по тону вполне подходил к мундиру жандарма, и они выглядели вполне подходящей парой, хотя между ними ничего кроме хороших товарищеских отношений не наблюдалось. Так что и здесь возможностей второй свадьбы пока не просматривалось.

«Хозяин» замка — Николай Мордовцев был в обычном костюме темного цвета, он подчеркнуто игнорировал какую-либо униформу, особенно на этот праздник. Хотелось даже как-то на время отвлечься от проблем и их решений, и просто по возможности приятно провести вечер.

Но украшением их маленького общества безусловно все же была виновница торжества — Марина Виноградова, облаченная в черное, облегающее тело длинное вечернее платье, отливающее золотом — свет многочисленных свечей в причудли-вых канделябрах, создавал романтическую обстановку в зале. Присутствующие впервые имели возможность видеть ее не в облике неустрашимой воительницы, и оттого она всем казалась поистине светской львицей. Привыкший считать Марину лишь боевым товарищем, Дымогарев, в силу своего отрицательного отношения к золотоволосым красавицам, поглядывал на нее даже с некоторой опаской. Оттого, наверное, он несколько чаще, чем обычно опрокидывал в себя водочку рюмку за рюмкой. Да и какое веселье, по русскому обычаю могло обойтись без горячительных напитков. Но закуска была вполне приличной и компания, хотя и немного навеселе, но и в то же время, была, как говорится, «не в одном глазу». И это несмотря на то, что все присутствующие на время избавились от своих «браслетов-хранителей», иначе бы действие спиртного было бы нейтрализовано в первые же мгновения. Такое их действие уже испытал на себе Дымогарев во время затворничества в Ястребовске, когда тот, решив скрасить скуку «подполья» водочкой и это ему никак не удавалось.

Марина, пригубливая шампанское из высокого хрустального бокала, с приветливой улыбкой принимала поздравления от друзей. Больше всех балагурил Владимир, играющий, на сей раз роль «тамады» их немногочисленной компании. Василий Дымогарев вторил ему в шутливой перепалке, и праздничный вечер можно было считать удавшимся.