Пётр Моршанцев - Эхо вторжения

— Ну, тогда идем! Это совсем недалеко!

— Если ты знаешь, где он живет, почему ты раньше с ним не связалась? — На всякий случай спросил Букограй.

— Первую неделю все равно выходить из дома запрещалось, да и я надеялась, что он сам ко мне заявится! Тем более, когда узнала, что он со своей компанией победил! А в то, что он погиб, мне почему-то не верилось! — Ответила Вероника, одновременно обуваясь в прихожей. Букограй уже был одет, причем в гражданскую одежду, сменив ею свой военный мундир.

Воинский контингент под командованием старшего лейтенанта Мезенцева, в который входили все «оставшиеся в живых», базировавшийся на железнодорожном вокзале, вернули в расположение части, заменив свежими, только вступившими в город войсками. В казармах пришлось поработать, как следует с водой и тряпками после того, как перед ними спецхимотряды собрали останки их погибших товарищей и обработали все едкими химикатами.

Как ни мало времени было у подчиненных старшего лейтенанта Мезенцева, они, следуя советом, так называемого, Командора, по прибытии на вокзал, постарались избавиться каждый от «своего» комплекта обмундирования, в котором принял мученическую смерть оригинал, двойником которого каждый из них являлся. Потом на импровизированном собрании они договорились отвечать на расспросы, которые вскоре последуют обязательно, что какое-то время их всех сморил непонятный и неудержимый сон. Да и как еще можно разумно объяснить, что в то время, когда все гражданское население, которое все еще оставалось на вокзале в момент «атаки» пришельцев, растворилось в мерзкую слизь, а весь воинский контингент, остался жить, да еще и стал здоровее, чем до начала событий? С документами разобраться оказалось проще, чем ожидалось. В виду того, что операция по охране железнодорожного вокзала происходила непосредственно в городской черте, то есть без выезда за его пределы, то все военные билеты оставались в канцелярии воинской части. В этом отношении чуть подсуетиться пришлось только офицерам, которые свои офицерские книжки всегда носили с собой, и из-за этого им пришлось извлекать документы из уцелевшей одежды обильно испачканной темными маслянистыми пятнами от уже высохшей слизи, оставшейся от тел своих бывших оригиналов. Процедура эта была отвратительной как физически, так и психологически. Хорошо еще, что от самих «тел» уже ничего не оставалось и, абстрагируясь можно было представить себе, что одежда эта принадлежала совсем другому человеку, а это несколько снижало накал эмоций. Но в «грязном белье», что своем, что чужом, копаться было совсем не приятным делом.

Действие антидепрессанта постепенно проходило и перед всеми «уце-левшими» во всей красе открывалась реальность. Реальность того, что они совсем недавно были мертвы, а теперь снова стали живыми. В этой неординарной ситуа-ции, чтобы не сойти с ума, каждый сам себе находил приемлемое объяснение произошедшей метаморфозе. Кто посчитал все произошедшее дурным сном, о котором, в прочем, напоминало новенькое обмундирование, кто-то просто постарался отбросить нехорошие мысли — жив и ладно, а кто-то тягостно раздумывая над ситуацией, тем не менее, расставаться с жизнью не хотел, как говорится, «дурных» не оказалось. Никто о своем «спасении» трезвонить также не собирался. Некоторые только вспоминали, что человек в «летающей тарелке», облаченный в химический защитный комплект, и которого называли Командором, вскользь упомянул, что со временем попытается «вернуть к жизни» и всех остальных погибших, как только это позволят обстоятельства.

Расспросы-допросы, вопреки ожидаемому, начались не сразу, а спустя неделю, и все «уцелевшие» мысленно поблагодарили этого странного Командора за вовремя данные советы, определяющие теперь их поведение. В головах бродили мысли, пытающиеся разгадать, кем же на самом деле был этот загадочный Командор-благодетель, если посоветовал помалкивать перед официальными органами дознания. Относился ли он к засекреченным государственным структурам, как большинство подумало вначале? И если да, то почему их так легко отпустили, да еще не приказали, а всего лишь посоветовали молчать. Но потом они решили не забивать себе головы на данный момент неразрешимыми проблемами, и отбросили сомнения, рассудив про себя: «Да кто бы он ни был, он вернул нам жизнь, а это самое важное!»

И все же большинство солдат после свершившихся событий рассчитывали на законные отпуска, а некоторые даже на досрочную демобилизацию. Но взамен ра-дужных ожиданий они оказались вместе с остальными войсками, заключенными в закрытом городе, что почти не отличалось от тех нерадостных перспектив, о которых их предупреждал все тот же Командор.

Поэтому самые отважные пытались как-то прояснить ситуацию у прапорщика Виноградовой, которая, по всей видимости, в момент освобождения от инопланетной напасти, была в одной команде с Командором. Но прапорщика Виноградову саму терзали допросами некоторые вновь прибывшие умники, вменяя ей преступную халатность при охране объектов воинской части, словно она в полном одиночестве могла противостоять «расхитителям военного имущества», как бы совсем забывая, что ситуация в то время была весьма далека от стандартной. Совсем забывая также, что так никому неизвестные «расхи-тители» при помощи «похищенного» вооружения отстояли город от совсем уж нестандартного агрессора.

Марина Виноградова сразу же по прибытии из дисколета, первым делом навела в «своем» бункере порядок, постаравшись скрыть следы пребывания в нем своих недавних соратников — Николая и Владимира. И это ей в какой-то мере удалось.

К «беседам» с вновь прибывшими особистами, Марина вначале старалась относиться философски. Каждый занимается своим делом. Но потом ей стало все происходящее надоедать. Вспомнились былые беседы с Владимиром и Николаем. Еще тогда Владимир предполагал именно такое развитие событий после освобождения. Так и казалось, что «верхнему» командованию, после того как «летающая тарелка» была упущена, теперь очень хотелось в оправдание этой неудачи срочно найти «козлов отпущения». И «по накатанной колее» в полную силу заработала машина поисков «врагов». Впереди, как наиболее безболезненный выход из положения для Марины, начала явственно маячить прямая дорожка в «психушку», и это ее по понятным причинам абсолютно не устраивало. Временами она рукой поглаживала инопланетные браслеты, которые все еще находились на ее руках, причем по ее желанию они стали невидимыми не только для окружающих, но и для нее самой. Она уже знала о некоторых свойствах доставшегося ей устройства и всерьез намеревалась в самом крайнем случае просто-напросто телепортироваться в дисколет, который после бессмысленных, по ее мнению, расспросов начал казаться более родным домом, чем привычная казарма. От следователей-дознавателей она-то могла ускользнуть в любой момент.