Герберт Фрэнк - Все хроники Дюны (авторский сборник)

Гурни, не чувствуя пола под ногами, вышел вслед за ним и Стилгаром. Пещера, залитая желтоватым светом плавающих ламп, не существовала более для него. Только – ярость.

«Проклятая ведьма еще жива – а кости тех, кого она предала, засыпаны в тесных могилах. Не-ет, прежде чем я убью ее, Пауль должен узнать всю правду о ней».

Фримены, собравшиеся в общем зале пещеры, чувствовала Джессика, были охвачены тем самым чувством, которое было памятно ей со дня поединка Пауля с Джамисом. Слышались негромкие, но возбужденные голоса; тут и там возникали небольшие группы, обсуждая что-то.

Джессика вышла из апартаментов Пауля на подиум, спрятав в складки одежды цилиндрик с сообщением. Она уже успела отдохнуть после долгого путешествия с Юга, хотя по-прежнему досадовала, что Пауль не разрешает пользоваться захваченными топтерами.

– Мы пока еще не в состоянии контролировать воздушное пространство, – объяснял Пауль, – и не можем позволить себе зависеть от привозного топлива. К тому же мы должны беречь и машины, и горючее для того дня, когда нам понадобятся все ресурсы.

Сам Пауль стоял у подиума в окружении молодых воинов. Тускловатый свет плавающих ламп придавал происходящему ощущение нереальности. Все это напоминало бы большой прием – если бы не вездесущий запах, не шорох ног по камню и не шепот.

Джессика смотрела на сына, удивляясь, что тот еще не показал ей свой сюрприз – Гурни Халлека. Это имя напомнило ей о прошлом, о днях любви… об отце Пауля.

Стилгар, окруженный личными бойцами, стоял у противоположной стены, сохраняя молчаливое достоинство.

Нам никак нельзя потерять этого человека, подумала Джессика. План Пауля должен удаться. Иначе… иначе нас ждет огромная трагедия.

Она молча спустилась с подиума, прошла мимо Стилгара, не глядя на него, и приблизилась к Паулю. Фримены один за другим замолкали, расступаясь перед ней.

Она понимала, что это молчание – знак почтительного страха перед Преподобной Матерью. Но в этом молчании был И невысказанный вопрос.

Молодежь при ее приближении отошла в стороны, образовав свободное пространство вокруг Пауля, и это новое к нему отношение опять обеспокоило ее. «Все, кто ниже тебя, неизбежно завидуют твоему положению» – это была аксиома Бене Гессерит. Но ни на одном лице не было и тени зависти. Ореол религиозного почитания удерживал людей в некотором отдалений. И она вспомнила другую аксиому: «Пророки редко умирают своей смертью…»

Пауль посмотрел на нее.

– Время настало, – произнесла Джессика, подавая ему цилиндрик с сообщением.

Один из тех отошедших было парней набрался духу и, взглянув на Стилгара, обратился к Паулю:

– Это точно, время настало. Наконец-то. Ты думаешь вызвать его? Люди могут подумать, что ты трус… если…

– Кто тут сказал слово «трус»?! – рявкнул Пауль, и рука его легла на рукоять криса.

Напряженное молчание опустилось на группу молодежи, затем разлилось по всей пещере.

– Надо кое-что сделать, – решительно сказал Пауль. Говоривший отшатнулся. Пауль, раздвигая толпу, подошел к подиуму, легко вскочил на него, повернулся к фрименам и, призывая к тишине, поднял руку.

– Так сделай, сделай! – крикнули из толпы. Этот выкрик вызвал ропот и перешептывание. Пауль дождался тишины – она наступила не сразу, в

толпе покашливали, шаркали ногами… Наконец все стихло. Пауль опустил руку и заговорил так, что звук отдавался по всей пещере:

– Вы устали ждать.

Ему вновь пришлось дожидаться, когда стихнут возбужденные возгласы.

Да, они действительно устали ждать, подумал Пауль. Он покачал на ладони цилиндрик, думая о том, что содержит в себе этот невинный с виду предмет. Джессика уже показала ему сообщение и рассказала, как его перехватили у харконненского курьера. А сообщеньице-то было ясным, Раббана предоставляли самому себе. Он не мог отныне рассчитывать ни на помощь, ни на подкрепления!

Пауль возвысил голос:

– Вы думаете: вот пришло время, когда я должен вызвать Стилгара на бой и сменить его во главе наших войск!

Прежде чем кто-либо успел ответить ему, Пауль яростно закричал:

– По-вашему, Лисан аль-Гаиб настолько глуп?! Наступила ошеломленная тишина.

Он принимает роль религиозного вождя, подумала Джессика. Да, ему придется сделать это.

– Но таков обычай! – выкрикнул кто-то.

Пауль сухо ответил, прощупывая эмоциональный настрой толпы:

– Обычаи меняются.

Из угла донесся сердитый крик:

– Мы сами решим, что нам менять! Послышался одобрительный гул – многие в толпе соглашались с крикнувшим.

– Как хотите, – ответил Пауль.

И Джессика услышала, что он использует Голос, как она его учила.

– Вы скажете все, что хотите, – объявил Пауль. – Но сначала буду говорить я – а вы меня выслушаете.

Стилгар с бесстрастным лицом прошел к ним вдоль подиума.

– Это ведь тоже обычай, – сказал он. – На Совете может быть выслушан любой фримён. А Пауль Муад'Диб – фримен!

– Благо племени – прежде всего, так? – спросил Пауль.

Стилгар ответил все тем же ровным голосом и с тем же достоинством:

– Конечно. Им мы выверяем каждый свой шаг.

– Хорошо… – протянул Пауль.– Если так, ответьте: кто командует бойцами нашего племени? И кто правит всеми племенами, всеми бойцами – через инструкторов, которых мы обучили приемам колдовского боя?

Пауль помедлил немного, оглядывая толпу, но никто ему не ответил. Наконец он продолжил:

– Может быть, ими распоряжается Стилгар?.. Но он сам отрицает это. Тогда, может, это я? Сам Стилгар порой исполняет мои приказы, и старейшины, мудрейшие из мудрых, прислушиваются ко мне на Совете!

В толпе зашевелились – но опять никто не ответил.

– Так. Тогда, может быть, правит моя мать? – Пауль указал на Джессику, стоявшую в черном церемониальном одеянии у края подиума. – И Стилгар, и все;другие вожди спрашивают ее совета почти по всякому важному делу. И вам всем это известно. Но – странствует ли Преподобная Мать в песках? Водит ли она воинов в раззию на Харконненов?

Большинство фрименов, кого мог видеть Пауль, задумались, наморщив лбы; но многие еще роптали.

Ох, с огнем он играет – очень уж опасный способ выбрал! – с беспокойством подумала Джессика. Впрочем, она помнила о цилиндрике и значении заключенного в нем послания. И, конечно, она понимала, чего добивается Пауль: дойти до самых корней неуверенности, уничтожить их, и тогда всё прочее последует само собой.

– Итак, никто не желает признавать вождя без вызова и поединка? – продолжал между тем Пауль.

– Обычай такой! – снова крикнул кто-то.