Герберт Фрэнк - Все хроники Дюны (авторский сборник)

Вафф стоял достаточно спокойно. Лусилла видела отражение его лица в плазе. Он не подавал никаких признаков понимания, что эти высокие темноволосые сестры по бокам от него находились здесь, чтобы предотвратить любое возможное насилие с его стороны, но он наверняка знает.

«Охраняют меня, а не его».

Он стоял, опустив голову, скрывая от нее свое лицо, но она заметила, его нерешительность. Это уж наверняка. Сомнения действуют так же, как голод — на животное, и Одраде славно подкормила этот голод сомнений. Он был так уверен, что их вылазка в пустыню ведет к смерти. Его верования Дзенсунни и суфи внушают ему теперь, что его оберегала там Божья воля. Хотя, наверняка, Вафф пересматривает сейчас свое соглашение с Бене Джессерит, увидев, наконец, как он скомпрометировал свой народ, как он вверг свою драгоценную тлейлаксанскую цивилизацию в жуткую опасность. Хотя его внешнее самообладание и было изношено донельзя, но только глаза Бене Джессерит различали это. Скоро наступит время, чтобы начать заново строить его сознание — по модели, более приемлемой для нужд Ордена. Пусть он еще немного покипит на медленном огне.

Одраде опять повернулась к пейзажу за окном, этой задержкой еще больше поддерживая тревожное напряжение. Бене Джессерит не случайно выбрал для своего посольства северо-восточную часть старого города. Тут было место, которое можно было застраивать вширь, перестраивать и изменять по собственному желанию широкие улицы для официальных шествий, узкие пешеходные улочки, транспортные магистрали и посадочные площадки орнитоптеров. Все это было изменен.

«Мы идем в ногу со временем».

Новые здания стояли ближе к зеленеющим проспектам, чьи высокие экзотические деревья поглощали огромное количество воды. Топтеры приземлялись теперь на посадочные площадки на крышах определенных зданий. Пешеходные улочки были тесно прижаты к подъемникам, прилаженным к зданиям. В новых зданиях были установлены лифты — платные, на шифре и на системе опознавания ладоней. Их светящиеся энергетические поля были забраны темно-коричневыми полупрозрачными прикрытиями. Эти шахты-лифты выглядели стрелками более темного цвета на однообразной серости камня и плаза. Люди были едва видны в шахтах-лифтах и это производило впечатление чего-то нечистого, движущегося вверх и вниз в чистых во всем остальном механических приспособлениях.

«И все это во имя модернизации».

Позади нее Вафф шевельнулся и прокашлялся.

Одраде не обернулась. Две Сестры-охранницы знали, что она делает и не подали никакого знака. Нарастающая нервозность Ваффа была всего лишь подтверждением, что все идет хорошо.

Но у Одраде не было чувства, что все на самом деле идет хорошо.

Она продолжала рассматривать вид из своего окна, как всего лишь еще один тревожный симптом этой беспокойной планеты, Туек, припомнила она, не любил этой модернизации своего города. Он жаловался, что надо найти какие-то способы это остановить и сохранить старые приметы местности. Заменивший его Лицевой Танцор продолжал гнуть ту же линию.

До чего же похож на самого Туека этот новый Лицевой Танцор. Думают ли Лицевые Танцоры сами за себя или просто играют свои роли согласно приказаниям своих Господинов? Они все еще бесплодные мулы, эти новые? До какой же степени отличаются эти новые Лицевые Танцоры от полноценного человека?

Одраде тревожило то, что было связано в обманом.

Советники ложного Туека — те, кто были замешаны в так называемом «тлейлаксанском заговоре», — высказывались за общественную поддержку модернизации и открыто злорадствовали, что наконец они берут верх. Альбертус регулярно докладывал все Одраде. Каждый новый доклад все больше ее тревожил. Даже явное раболепие Альбертуса тревожило ее.

— Разумеется, советники не имеют в виду действительно общественную поддержку, — говорил Альбертус.

И она могла только соглашаться. Поведение советников сигнализировало, о мощной поддержке их средним звеном жречества и тех карьеристов, которые на воскресных вечеринках отпускали остроты о своем Разделенном боге… среди тех, кто был задобрен запасом спайса, найденном Одраде в Съетче Табр.

Девятьсот длинных тонн! Полугодовой урожай пустынь Ракиса. Даже треть такого запаса представляла значительный вклад в становление новых взаимоотношений.

?Мне бы хотелось, чтобы я никогда тебя не встречала, Альбертус».

ПРЕСМЫКАЮЩИЙСЯ ЛЬСТЕЦ!

Она прежде хотела восстановить в нем того, кто заботится. То, что она сделала на самом деле, легко распознавалось любым, владевшим знанием Защитной Миссионерии, которая разрушала людскую независимость. Такова, однако же, всегда была ее цель: делай последователей, послушных нашим нуждам.

Слова Тирана в тайном помещении крепко подхлестнули страхи Одраде за будущее Ордена.

«Я завещаю вам мой страх и мое одиночество».

С расстояния в тысячелетия он посеял в ней сомнение так же уверенно, как она посеяла их в Ваффе.

Она видела вопросы Тирана, словно они были начертаны светящимися красками перед ее внутренним взором.

«С КЕМ ТЫ ОБЪЕДИНЯЕШЬСЯ??

«Действительно ли мы не больше, чем тайное общество? Как мы встретим наш конец. В догматической вони, созданной нами самими??

Слова Тирана ожогом запечатлелись в ее сознании. Есть ли «благородная цель» в том, что делает Орден? Одраде почти слышала, как Тараза глумливо усмехается в ответ на такой вопрос.

«Выживание, Дар! Вот вся благородная цель, которая нам нужна. Выживание! Даже Тиран это знал».

Может быть, даже Туек это знал. И к чему это его в конце концов привело?

Одраде испытывала неотвязное сочувствие к покойному Верховному Жрецу. Туек был великолепным примером того, что может породить тесно замкнутая на себе семья. Даже его имя было ключиком: не изменившейся с дней Атридесов на этой планете. Основатель рода был контрабандистом, доверенным лицом первого Лито. Туек происходил из семьи, которая твердо держалась своих корней, говоря: «Есть в нашем прошлом кое-что достойное сохранения». Для Преподобных Матерей был впрок урок, который такой пример давал потомкам.

«Но ты потерпел неудачу, Туек».

Эти модернизированные кварталы были признаком этой неудачи — подачки, тем набиравшем силу элементам в ракианском обществе, которые Орден так долго и усердно воспитывал и укреплял. Туек видел в них предвестие того дня, когда слишком ослабеет политически, чтобы предотвратить подразумеваемое в такой модернизации: ритуал покороче и в более ударном ритме.

Новые песни в более современной манере.

Изменения в танцах. («Традиционные танцы длятся так долгов»).

И, страшнее всего, меньше вылазок в опасную пустыню для молодых послушников из могущественных семей.