Герберт Фрэнк - Все хроники Дюны (авторский сборник)

— Чертовки плохо они с тобой обошлись, — приветствовал мужчина Тега. Голос его был глубоким баритоном с бессознательным убеждением в своей личной силе, звучавшей в нем. Выговор его был такой, какого Тег никогда прежде не слышал. Это кто-то из Рассеяния! Башар или эквивалент башара, прикинул Тег. Все равно, не было никаких признаков немедленного нападения. Когда Тег не ответил, мужчина продолжил:

— О-о, прости, что не представился. Я — Муззафар. Я Джафа Муззафар, региональный командующий силами Дура.

Тег никогда не слышал о силах Дура.

Вопросы заполонили ум Тега, но он оставил их при себе. Что он здесь ни скажи — это может дать ключик к его слабостям.

Кто же были эти люди, которые встречались ему на пути?

«Почему я выбрал это место?» И это решение было принято с такой внутренней уверенностью!

— Пожалуйста, чувствуй себя уютно, — сказал Муззафар, указывая на небольшой диванчик и низкий сервировочный столик перед ним. — Уверяю тебя, ничего из случившегося с тобой не является моим деянием. Я старался остановить их, когда узнал об этом, но ты уже… покинул сцену.

Теперь Тег услышал в голосе Муззафара и другое: настороженность, граничащую со страхом. Значит, этот человек либо слышал о произошедшем в хижине и на вырубке, либо видел это.

— Чертовски умно с твоей стороны, — сказал Муззафар — Выжидать, скрывая свою истинную силу, пока захватившие тебя не сосредоточились на попытках выжать информацию. Они что-нибудь узнали?

Тег молчаливо покачал головой. Его так и подмывало переключится на свою сверхскорость для нападения, но все же он не чувствовал здесь непосредственной угрозы насилия. Что же делают эти Затерянные? Но Муззафар и его люди сделали неправильный вывод о том, что произошло в комнате Т-Пробы. Это ясно.

— Пожалуйста, садитесь, — сказал Муззафар.

Тег сел на предложенный диванчик.

Муззафар уселся в глубокое кресло напротив Тега под небольшим углом, с другой стороны от него — сервировочный столик. В Муззафаре ощущалась приглушенно-напряженная бдительность. Он был готов к битве.

Тег с интересом разглядывал мужчину. На Муззафаре не было никаких особенных знаков различия — только командующий. Высокий мужчина с широким мясистым лицом и большим носом. Глаза серо-зеленые и устремлены чуть ниже правого плеча Тега, когда кто либо из них заговаривал. Тег некогда знал шпиона, который тоже так смотрел.

— Ну-ну, — сказал Муззафар. — Со времени прибытия сюда я очень много читал и слышал о тебе.

Тег продолжал безмолвно его разглядывать. Волосы Муззафара хорошо подстрижены, над левым глазом фиолетовый шрам, миллиметра три длиной. Одет он в открытую полевую светло-зеленую куртку и соответствующие брюки — не вполне мундир, но во всем этом есть опрятность, говорящая о привычке аккуратно следить за своим внешним видом. Ботинки это только подтверждали. Тег подумал, что наклонись он поближе, можно было бы даже увидеть свое отражение в их надраенной светло-коричневой поверхности.

— Никогда, разумеется, не рассчитывал встретится с тобой лично, проговорил Муззафар. — Почитаю это за великую честь.

— Я знаю очень мало о тебе кроме того, что ты командуешь силами из Рассеяния, — сказал Тег. — Гм! Действительно, тебе не так уж много известно.

Опять Тег почувствовал мучительный голод. Его взгляд устремился к кнопке рядом с выходом трубокамеры — кнопки вызова официанта, как ему помнилось. Это место, где работу, обычно отдаваемую автоматам, выполняли люди: предлог для того, чтобы держать большую силу постоянно собранной и поблизости.

Неправильно поняв интерес Тега к трубокамере, Муззафар сказал:

— Пожалуйста, не думай о том, чтобы сбежать. Сейчас подойдет мой личный медик, чтобы тебя осмотреть. Должен быть через секунду. Буду очень признателен, если ты будешь спокойно ждать до его прибытия.

— Я просто подумал о том, чтобы заказать еду, — сказал Тег. — Советую подождать, пока тебя не осмотрит доктор. Станнеры порой оставляют очень противные последствия.

— Значит, ты знаешь об этом.

— Знаю обо всем этом чертовом провале. Ты и твой человек, — Бурзмали — это та сила, с которой стоит считаться.

Не успел Тег ответить, как из трубокамеры появился высокий человек в красном стилсьюте и куртке, настолько худой и костлявый, что его одежда свободно полоскалась и трепыхалась на нем. Ромбовидное клеймо доктора Сакк на его высоком лбу было оранжевого цвета, а не привычного черного. На глазах медика — поблескивающие оранжевые линзы, скрывавшие истинный цвет. «Наркоман, приверженный к чему-нибудь?» — задумался Тег. От него не исходило запаха знакомых наркотиков и даже меланжа. Был, однако, едкий запах, нечто, похожее на фрукты.

— А, вот и ты, Солитц! — сказал Муззафар. Он указал на Тега. — Как следует его осмотри. Позавчера он был сбит станнером.

Солитц вытащил привычный для докторов Сакк сканнер, компактный и умещавшийся водной руке. Сканнер тихо жужжал — работало его поле снятия показаний.

— Значит, ты доктор Сакк, — сказал Тег, указав взглядом на оранжевое клеймо на лбу.

— Да, башар. Мои обучение и подготовка наилучшие, в древних традициях.

— Я никогда не видел опознавательный знак такого цвета, — сказал Тег. Доктор провел сканнером вокруг головы Тега.

— Цвет татуировки не имеет значения, башар. Имеет значение то, что скрывается за ним, — он опустил сканнер до плеч Тега, затем провел по всему его телу.

Тег ждал, когда прекратится жужжание.

Доктор отступил назад и обратился к Муззафару:

— Он в полном здравии, Полевой Маршал. Примечательно здоров, учитывая его возраст, но отчаянно нуждается в подкреплении сил.

— Да… тогда все замечательно, Солитц. Позаботься об этом. Башар наш гость.

— Я закажу мясо, поскольку это больше всего сейчас ему нужно, сказал Солитц. — Ешьте его медленно, башар. — Солитц скорчил бодрую гримасу, затем его куртка и брюки опять затрепетали и захлопали на ходу. Его поглотила трубка лифта.

— Полевой Маршал? — спросил Тег. — Восстановление древних титулов в Дуре, — сказал Муззафар.

— В Дуре? — рискнул переспросить Тег. — Как же глупо с моей стороны! — Муззафар извлек небольшую коробочку из бокового кармана своей куртки и вынул из нее тоненькую папку. Тег узнал голостат, сходный с тем, что он сам носил при себе во время долгой службы — голографические снимки дома и семьи. Муззафар поместил голостат на стол между ними и нажал контрольную кнопку.

Полноцветный образ зеленой кустарниковой протяженности джунглей возник как живой в миниатюре над столом.

— Дом, — сказал Муззафар. — Здесь, в центре, — каркасный кустарник, палец указал на место в проекции. — Первый, который когда либо повиновался мне. Люди смеялись надо мной, когда я первым моим кустарником выбрал такой — и так к нему привязался.