Макс Корбин - Семь ветров (СИ)

— Либи мне потом голову открутит.

— Еще пара часов косых взглядов и ядовитых подколов, и я сам загнусь.

— Что‑то долго их нет. — Тина запустила шар, и тот сошел с дорожки, едва пройдя половину.

— Наверное опять отношения выясняют.

— Не нравится мне это. Вот зачем Джеф пошел, со мной, если все время на Либи смотрит и зубами скрипит.

— А Либи? Она как только прижмется ко мне, как бы невзначай, так сразу же на Джефа косится. — Дик замахнулся и его шар с грохотом влетел в кегли. — Нет, куда они все же подевались?

— Послушай, Дик, а что у тебя с… — договорить Тина не успела так, как зазвонил мобильный Ричарда.

— Слушаю. Погоди, погоди… Так, спокойней. Ты где? Скоро буду.

— Передашь голубкам, что у меня, к сожалению, срочный вызов.

— К сожалению, а как же! — Фыркнула Тина, но Дик уже не слушал. Оставив девушку скучать в одиночестве, он поспешил к выходу.

Как угорелый, Ричард промчался через полгорода по первому же зову. Едва он позвонил в звонок, двери распахнулись, и Корделия бросилась в его объятья. Как воробей в путах забилось в груди сердце. — Я нужен ей, — пронеслось в мыслях. И почти сразу же. — Сволочь, ведь ей же плохо.

Как и прошлый раз Корделия жалась к Ричарду, ничего не говоря. Но на этот раз она почти не плакала. Дику пришлось проявить немного инициативы, чтобы попасть с лестничного пролета в квартиру. Вот так в обнимку стоять с девушкой, на которой только короткий домашний халатик, было немного неуютно. Дик хотел скрыть ее от посторонних глаз.

— Извини, — тихо произнесла Корделия.

— За что?

— Я, наверное, оторвала тебя от дел.

— Ничего подобного, у меня же сегодня выходной.

— Просто ты единственный, кому можно по — настоящему поплакаться.

— Я не против. У каждого случается.

— Похоже, я совсем забыла о гостеприимности. Чай будешь?

— Буду. — Но только чаем все не закончилось. Мало — помалу, слово за словом в Дике начала бушевать нешуточная страсть. Настоящей причиной которой была маленькая таблеточка, растворенная в его чашке. А когда Корди неожиданно поцеловала его, Ричард не успел опомнится, как оказался без одежды.

— Не думала, что ты настолько дикий, — подколола его Корделия.

— Извини, я обычно лучше себя контролирую.

— Уж извинятся тебе не за что.

В этот раз Дик впервые остался у Корделии. Они не афишировали своих отношений. Никто в больнице, даже Джеф, не знал об этом. А вот отец Корделии как‑то узнал. Примерно через неделю после начала их отношений, когда Дик мирно шагал на тренировку по рукопашному бою, возле тротуара притормозил длинный автомобиль с затонированными до черноты окнами. Стеклоподъемник с гудением опустил заднее стекло.

— Грант? — спросил мужской голос с темноты салона.

— А кто спрашивает?

— Садись, — прозвучало вместо ответа, и дверца тихонько открылась. Дик колебался не долго.

— Сер? — Ричард с удивлением узнал Пэйтона Барнаби — ректора своего университета.

— Да — да. Это я, тебе не показалось. Я здесь, чтобы поговорить с тобой о своей дочери.

— Сер, но она ведь взрослая девушка… — ректор поднял руку, жестом заставив Дика замолчать.

— Ты думаешь она тебя любит?

— Я не знаю сер, — честно признался Дик. — Возможно, я просто оказался ближе всех, когда она плохо себя чувствовала.

— Дик, ты, наверное, слышал о наших размолвках с твоим отцом? — тот неуверенно кивнул вместо ответа. — Твой отец был наивным и простодушным, как и ты. Сейчас, через столько лет, я не могу не восхищаться вашими поступками. Но и простить твоего отца я тоже уже не смогу.

— Спасибо, за честность, сер.

— Погоди, не перебивай, мне и так не легко дается этот разговор. Ты честный парень, как и твой отец. А вот Корделия пошла в меня, или возможно в мать, что еще хуже. Она не остановится ни перед чем, чтобы достичь желаемого. Вчера она заявила мне, что женится на тебе, если я не разблокирую ее карточки. На первый взгляд тебе может показаться, что это пустяк…

— Женитьба не пустяк, сер. — Заверил его Дик, хотя сам он о ней и не задумывался.

— Не о том речь, парень. Для человека моего положения и влияния непростительно позволять дочке делать что вздумается. Она старается сыграть на моих чувствах, но с ними я уже давно совладал. Но вот ведь незадача, ее произвол, случайно задевает мои планы. Например, тот, где она выходит за сына министра медицины. Да и вообще, как ко мне начнут относиться коллеги, если я с дочерью справиться не могу?

Поэтому, Ричард, я прошу тебя разорвать все отношения с моей дочерью. Ты согласен?

— Нет, сер.

— Что ж. Мне очень жаль это слышать. Но, я оставлю тебе неделю. Возможно, за это время она где‑то проколется, и ты сам ее бросишь. В противном случае… — Пейтон развел руками. — Извини. Пугать тебя бесполезно, сам все увидишь. Их свидание повторилось уже через неделю. За все это время Дик невольно приглядывал за Корделией, но так и не заметил в ее поведении ничего необычного. Возможно — не хотел, возможно — ему хватало проблем с Джефом, планирующим еще одно свидание, но как считал он сам, просто не было ничего стоящего внимания.

— Корди, звонят.

— Ну и что?

— Как и что, открыть надо.

— Не хочу, — капризно заявила девушка и покрепче обняла Дика.

— Не балуйся, нужно открыть.

— У, какой ты, — деланно надулась Корди, но все же поднялась, накинула свой короткий халат и пошла открывать. Едва Ричард успел натянуть штаны, как в спальню вошел старший Барнаби.

— Привет Дик.

— Сер, — Дик кивнул в ответ. Пейтон достал из кармана диктофон, совершенно не таясь, включил его и поставил на столешницу трюмо.

— Ну что голубки, не передумали встречаться?

— Нет, папа, я люблю Ричарда, — заявила Корделия.

— А ты парень?

— Не передумал.

— Ну, тогда поедете в санаторий. В Нюрбург.

— В Нюрбург? — ужаснулась Корделия.

— А что? Вполне приличный город. Только вы не в сам Нюрбург поедете, а в Дресстаун. Это почти рядом.

— Сер, а не расскажете нормально?

— На север поедете. Температура там выше ноля поднимается редко.

— Да я не о том. С какого перепугу нам туда ехать?

— А, так неделя ведь истекла парень. А еще, позавчера, Корделия заявилась ко мне на встречу с министром и устроила скандал. Теперь, чтобы показать ему, что я не потерял хватку, вы должны полгода отработать в Дресстауне. Думаю, это достаточно жесткое наказание.

— Я согласен, сер.

— А я нет! Я не хочу в эту глухомань.

— А куда ты денешься? Бумаги о переводе уже готовы. — Пейтон вынул из внутреннего кармана плаща небольшой планшет и передал его дочери. — Вот раньше тебе кроме зарплатной карточки мать немного подбрасывала. Я на это глаза закрывал, а теперь пусть только попробует, я и у нее отберу.