Владимир Васильев - Шуруп

Терентьев внезапно остановился.

– Вот заладил… – выдохнул он и поморщился. – Слушай, стажёр! Наша работа – выполнять приказы. И если поступил приказ отдать дело другим спецам – наша задача отдать и не рыпаться. И в этом тоже состоит наша служба – не рыпаться против приказов, что бы там внутри не кипело. Понимаешь? Не рыпаться! И не серчай ты так, впереди знаешь сколько других дел? Взвоешь ещё. Осознал?

– Осознал… – уныло подтвердил Виталий. – А что за контора – эр-тридцать два?

– А я почём знаю? – Терентьев пожал плечами. – Спецы вроде нас, только труба повыше и дым погуще. Раз базу у нас забрали, значит чем-то таким профильно и занимаются. Это правильно, понимаешь, правильно, когда спец отбирает своё профильное дело у спеца другого профиля. Вот представь, если бы спецы, скажем, по системам связи расследовали бы крушение какой-нибудь невезучей колымаги, а потом пришли мы и сказали: «Всем спасибо, все свободны, идите занимайтесь связью, а тут мы без сопливых разберёмся». Правильно это?

– Правильно, – скрепя сердце признал Виталий.

– Ну вот, именно это только что и произошло. Только сопливые нынче – мы с тобой. И всё, прекращай нытьё, а не то взыскание вкачу.

– Есть, прекратить нытьё, – вздохнул Виталий более-менее спокойно. – О, гляди, на ловца и зверь бежит!

Им навстречу шагали Рихард фон Платен и Джаспер Тревис, неразлучные друзья-пилоты.

– Моё почтение, гвардия, – поздоровался с ними Терентьев. – Лейтенант, выручай. Командующий велел нам срочно убираться в полк. Подкинешь?

– В полк? – Рихард удивлённо поднял брови. – Вас, экспертов?

– Да тут сейчас экспертов поналетело выше крыши, только что к командующему заявились, – сообщил Терентьев.

– А что, струнник финишировал? – тут же оживился фон Платен.

Тревис тоже встрепенулся при этих словах.

– Говорят, ещё даже не стартовал.

– А как же они прибыли? – снова удивился Рихард.

– Это ж эксперты! – фыркнул Терентьев. – Мы, например, тоже струнника ждать не станем, сами к Солнечной пойдём.

Рихард поглядел на двух шурупских капитанов с нескрываемым уважением:

– У вас автоном-межзвёздник?

Терентьев усмехнулся и покровительственно потрепал его по плечу:

– Где твой «Темпест», лейтенант? Полетели в полк, нас время поджимает.

Фон Платен виновато поглядел на Тревиса – видимо, срывались какие-то их запланированные дела.

– Извини, Джас…

– Давай, давай, – буркнул тот. – Вернёшься – найдись. Бывайте, союзнички…

Он обошёл Виталия, попутно дружески пихнув его кулаком в плечо, и зашагал куда-то в сторону научного центра.

– Пойдёмте, – сказал фон Платен. – Подкину. Я так думаю, это командующий велел вам обратиться ко мне?

– Проницательный, – хмыкнул Терентьев.

– Значит, стартуем без нервотрёпки, – удовлетворённо сказал Рихард. – А то небо почти для всех закрыто, только по спецразрешениям выпускают.

– Нас выпустят, – уже почти весело пообещал Терентьев. – Правда, стажёр?

– Куда они денутся, – поддакнул Виталий. – Мастер, попрощаться отпустишь?

– Нет, – жёстко ответил Терентьев. – Если хочешь – позвони.

Виталий вздохнул и полез за планшетом.

Три часа спустя, после короткого визита к полковнику Жернакову и после того, как забрали все скудные вещи, оставшееся в общежитии, а ключ от номера сдали дежурному, «бобик» привёз «интендантов» в прим-сектор полкового космодрома, к родимому глайдеру, который Виталий не видел, казалось, целую вечность и по которому, оказывается, уже успел соскучиться.

«Бобик» укатил, а они с мастером открыли багажник и принялись переодеваться в повседневку.

– Чёрт… надо было вымыться в общаге, – пробормотал Терентьев с досадой. – Не сообразил. Ладно, на борту уже. Там привычнее.

Переоделись, забрались в кабину. Виталий поставил системы на прогрев, а сам тем временем быстренько ввёл стартовую программу. Терентьев приник к планшету и в его манипуляции демонстративно не вмешивался.

Доверял, значит.

Виталий совсем уж было собрался вызывать диспетчера и просить добро на старт, но тут заметил, что со стороны регулярного лётного поля в прим-сектор на бешеной скорости валится какой-то корабль.

Вскоре Виталий с удивлением опознал «Темпест», каковой целился, казалось, прямо на их двухсотку.

– Слышь, мастер! – позвал он Терентьева. – Гляди, чего творит!

Терентьев поглядел и сделал удивлённое лицо.

– Опа… А не фон Платен ли это? Вроде бы, «Темпест» в полку только один.

Стремительный, как стриж, корабль красиво зашёл на короткую глиссаду и против всех правил сел поперёк наземной полосы движения, зато совсем рядом, перед кабиной глайдера «Интендантов».

С пассажирской стороны «Темпеста» тотчас выскочил человек, в котором Виталий с немалым изумлением опознал майора Куракина.

– Отставить взлёт! – заорал он и бегом кинулся к глайдеру.

С другой стороны из «Темпеста» неторопливо выбрался фон Платен, встал перед головным колпаком, сложил на груди руки, прислонился плечом к обшивке и принялся наблюдать.

Куракин тем временем приблизился и заколотил кулаком в дверцу глайдера со стороны Терентьева.

Мастер неторопливо спрятал планшет и только потом разблокировал замки.

Дверца приоткрылась, в щели тотчас возникло раскрасневшееся лицо сотрудника таинственной эр-тридцать два.

– Отставить взлёт, коллеги! – произнёс он торопливо. – Ситуация изменилась.

– Что стряслось? – хмуро спросил Терентьев. – База взбрыкнула?

– Пока нет. Но мы приняли решение снова привлечь вас к операции.

Виталий застыл, не в силах поверить.

– И зачем же вам так понадобился эксперт по крушениям? – с иронией поинтересовался. – Нет, я, разумеется, не отказываюсь, но любопытно же…

– По правде говоря, – признался Куракин, – нам нужны не вы, капитан, а ваш стажёр.

Виталий так и не понял, Куракин сказал это вследствие обычного человеческого простодушия или же, наоборот, тонко на что-то намекнул.

Терентьева его слова ничуть не удивили. Зато удивился Виталий.

– Вам нужен я? – переспросил он, не скрывая ни радости, ни изумления.

– Ты, ты, кадет, – проворчал Терентьев уже совершенно откровенно, и это значило, что настроение его однозначно на подъёме. – Я, кажется, предупреждал: база тебя пометила. Теперь без тебя никуда.

Виталий, ощущая в голове гулкую пустоту, смотрел на мастера и часто моргал. Слова исчезли, а мысли еле ворочались.

«Зою опять увижу…» – подумал он, когда способность соображать вернулась.

– Ну, чего сидишь? – спросил Терентьев. – Вылезай, переодеваемся назад в полевое… Хотя стоп. Теперь мы там надолго застрянем, как пить дать. Меняй программу, полетим на своём. Не помешает.