Сергей Костин - Мегаклон

— В прошлой жизни я был обезьяной. У меня большой опыт в лазанье по деревьям, поэтому наверх полезу я.

Рин ловко вскарабкался на самый верх. Он сел на перекладину, обхватил руками столб, его голова оказалась в полуметре над верхушками растений.

— «Пожиратель» совсем рядом от нас. Там идут ремонтные работы. «Соблаговоления» не видно. — Рин описывал то, что видит. — Больше ничего нет. Вокруг только хвощи. — Рин попытался подняться ещё немного. Это ему удалось. — Подождите, подождите, там что-то есть. Какая-то возвышенность. Выглядит как остров в океане.

— Покажи направление, — попросил Гы. Рин указал рукой. — Я запомнил, можешь спускаться.

Рин спустился вниз. От стеблей отвязали верёвки, было решено взять их с собой. Верёвки смотали, Анд повесил их себе на плечо. После этого друзья двинулись в путь. В течение дня несколько раз останавливались на отдых. Спутанные корни сильно осложняли передвижение. В тот вечер до возвышенности так и не добрались. Перекусив уже надоевшими хвощами, друзья устроились на ночлег. Корни по мере возможности собрали в кучу. Получилась довольно жёсткая, но упругая постель. Гы прокашлялся и сказал:

— Я понимаю, что все устали. Но я хотел бы вернуться к вчерашнему разговору. Это очень важно для меня. Я хочу, чтобы каждый из вас ответил. Кто я?

— Гы, я считаю тебя личностью, — первым заговорил Рин. — Ещё не зрелой, но всё же личностью. При общении с тобой я замечаю, что совсем перестал воспринимать тебя как мыслящий механизм. По уровню организации твоего интеллекта ты, конечно же, взрослая особь. Но по уровню эмоционального развития ты ребенок. Ты приобретаешь опыт переживаний. Пока неприятных переживаний. — Рин повозился на жёстком ложе и продолжил. — Думаю, что со временем тебе будет доступен весь спектр эмоций. Нравится тебе это или нет, но ты становишься живым. Какой бы ты не вкладывал смысл в это понятие.

— Благодарю, Рин. Очень взвешенно и информативно. Я так же фиксирую изменения. Изначальная структура переработки информации меняется без моего ведома. Новые массивы информации, то, что вы называете эмоциями, занимают слишком много места в мозгу синта. Этот процесс происходит в ущерб моей прежней структуре. База данных сильно пострадала.

— Ты хочешь сказать, что эмоции заставляют забыть тебя то, что было прежде? — спросил Рин.

— Нет, то, что со мной случилось до Призыва, я хорошо помню. Разрушению подвергается та информация, которую я скачал у моллюсков. Информация исчезает не потому, что для неё нет места. А потому, что я больше не понимаю, что это за информация. Она потеряла для меня всякий смысл. Например, я знаю, что эти хвощи — буферная зона. Знаю, что моллюски вырастили её для того, чтобы ограничить контакты некоторых рас между собой. У меня есть информация, почему эти контакты нежелательны, но я не понимаю, почему они не желательны.

— И какое объяснение содержит твоя база? — спросил Рин.

— Там сказано, что ящеры — очень агрессивный вид. Что как только они доберутся до горилоидов, то сразу их уничтожат. Чтобы дать им возможность сохранить себя и был устроен буфер. Так как в естественных условиях возможность контакта затруднена.

— Что значит в естественных условиях?

— В реальной жизни звёздная система горилоидов и ближайшая колония этих ящеров находятся на расстоянии пятисот световых лет.

— То есть, довольно далеко? — спросили Рин.

— Учитывая уровень технического развития ящеров, довольно далеко.

— Ты хочешь сказать, что ящеры могут летать от звезды к звезде?! — спросил Анд.

— Анд, сейчас не время обсуждать ящеров. Мы должны помочь Гы. — Рин повернулся к Гы и спросил. — Так что тут не понятного? Моллюски хотят дать шанс горилоидам.

— Я не понимаю зачем. Раньше в базе данных содержалось объяснение, и оно мне было понятно. Сейчас это набор бессистемных данных. Мозг синта устроен таким образом, что если долго не пользоваться какой-то информацией, он её стирает. Но это совсем другое.

Наступила тишина и Анд подумал, что собеседники уснули. Он перевёрнулся на другой бок и хотел последовать их примеру, но Рин заговорил снова:

— Кажется, я понимаю, в чём дело. Ты не можешь понять, почему в одной ситуации надо поступить так, а в другой иначе?

— Да, ты точно сформулировал мой вопрос. Теперь я понимаю, что хотел спросить.

— В таком случае, следующий твой вопрос должен звучать примерно так: «Почему у меня самого не возникает желания совершить какой-то поступок? Почему я всегда только реагирую на внешние раздражители?»

— Да, так. Рин, ты можешь просчитать мои мыслительные алгоритмы?

— Нет, Гы, просчитывать я ни чего не могу. В моём мире много внимания уделяется морали. Так вот, у тебя нет даже элементарного понятия об этом вопросе. Вернее стало появляться какое-то представление об этом. И твоя база данных сразу превратилась в «набор бессистемных данных».

— Я хочу в этом разбираться. Рин, ты научишь меня?

— Я постараюсь, Гы. Пойми, спорные вопросы в области морали возникают всегда. Мораль формируется поколениями. И, тем не менее, она не является величиной постоянной. В нашем теперешнем положении не всегда хватает времени на объяснения, поэтому пока просто наблюдай за мной и Андом. Как только появится время, я постараюсь ответить на твои вопросы.

— Хорошо, — согласился Гы. — Анд, что ты думаешь обо мне?

— Гы, давай спать. Я завтра отвечу на твой вопрос.

Синты проснулись, когда солнце поднялось уже высоко. Идти решили на голодный желудок. От мякоти хвощей внутренности синтов испытывали дискомфорт. Поэтому остановки приходилось делать чаще. То одному, то другому путешественнику требовалось уединение в зарослях. Ближе к вечеру стало понятно, что цель близка. Над верхушками хвощей показалась гора с плоской вершиной. Друзья решили больше не останавливаться на отдых и прибавили скорость.

Беглецы выбрались из зарослей, когда на небе появились призрачные пузыри Ожерелья. Они оказались на каменистом склоне. Гора действительно походила на остров, одиноко возвышавшейся в океане. Но в отличие от острова, на горе почти не было растительности. Лишь невдалеке от хвощей росли чахлые кустики. Анд осмотрел несколько кустов и принялся их срубать.

— Что ты делаешь, Анд? — спросил Рин.

— Эти хвощи мне уже поперёк горла стоят. Хочу их запечь.

— Ты что, собираешься развести огонь?

— Собираюсь. Из той ложбинки, — Анд показал рукой, — огня видно не будет.

Рин больше не отходил от Анда. Он стал его тенью, но старался не мешать.

— Гы, одолжи мне на время свой шнурок, — попросил Анд.

Гы отвязал шнурок от щиколотки. Снял с него компактификатор и отдал Анду. Анд привязал шнурок к гибкому прутику и таким образом у него появился миниатюрный лук. Серединой тетивы он перехлестнул сучок. Установил кроткий сучок в углубление плоского полена и начал вращать его тетивой.