Питер Ф. Гамильтон - Звезда Пандоры

— Что же это за предметы?

— Среди всего прочего там был сверхмощный микрофазный модулятор на сверхпроводниках. Управляющая программа для него была разработана в компании «Шансорель», находящейся здесь, в Дарклейк-сити. Элвин не мог заказать ее официальным путем, это новейшая разработка, и ему потребовалось бы заключение экспертов. Хоше, они должны были знать, что это не легитимный контракт.

— А для чего предназначен этот модулятор?

На лбу Паулы появилась хмурая морщинка.

— Мы точно не знаем. Наши криминалисты изучили список всего оборудования и пришли к выводу, что требовалось какое-то специализированное силовое поле. Но половина предметов не подходит ни под какие спецификации.

— Хорошо, значит, я должен что-то отыскать в «Шансореле»?

— Да, пожалуйста.

— А что именно? И насколько сильно я могу прижать этих парней?

— Я хочу знать, работают ли они с Элвином на постоянной основе или про­сто нуждались в деньгах в тот момент и согласились на контракт, не задавая вопросов. Я, конечно, надеюсь, что у них долговременные отношения — тогда через них смогу выйти на Элвина. Как вести игру, решай сам, в каждой группе людей всегда найдется слабое звено. Найди его и заставь хорошенько попотеть.

— Ладно. Но я не понимаю. Ты охотишься за Элвином. Какое отношение это имеет к утечке из Агентства?

— Стандартный способ исключения. Каждому из подозреваемых я выдаю отдельный сегмент информации, а потом наблюдаю за реакцией.

Несколько десятилетий назад Томпсон Бурнелли совершил грубейшую ошибку: он предположил, что, будучи мужчиной, к тому же ловким и сильным, имеет достаточно преимуществ, чтобы обыграть Паулу Мио в сквош. Он действительно хорошо играл в сквош. Каждый раз, приезжая в Вашингтон, он непременно посещал «Клинтон Эстейт», светский и спортивный клуб, в котором помимо всего прочего заключалось немало сделок между бизнесменами самых разных миров. Два или три раза в неделю он играл со своими коллегами-сенаторами, или их помощниками, или председателями комитетов, или представителями Великих Семейств. Уровень игры здесь был очень высоким, а если у кого-то что-то и не получалось, в клубе имелись отличные тренеры.

Паула Мио заставила его понять, что главное — это точность и выбор позиции. Она почти не покидала центра площадки, но каждый раз посылала мяч туда, где его не было. Под конец игры он покраснел, взмок от пота и начал спотыкаться, а сердце угрожающе застучало в висках. Только через одиннадцать лет он сумел выиграть; это произошло через два года после его омоложения, когда наступил пик физической формы, а Пауле до омоложения оставалось еще три года. А потом все продолжалось по-прежнему.

Сейчас, когда она после омоложения не прожила еще и десяти лет, он не слишком заботился об очках, а только опасался получить инфаркт еще до того, как проиграет. Под ее точными ударами ему приходилось метаться с одной стороны корта на другую и обратно. Любой другой игрок, уступающий ему рангом — новый сенатор, помощник или лоббист, — время от времени позволял бы ему выигрывать. Не каждый раз, но достаточно, чтобы поправить его на­строение. Из соображений этики. Но только не Паула. Хоть и не сразу, но он понял ее отношение. Сдать игру было бы нечестно, а на это она никогда не пойдет.

Как только его мучения закончились, Томпсон схватил полотенце и вытер с лица пот. По боли в мышцах ноги он понял, что целую неделю будет ходить с трудом.

— Увидимся в баре, — простонал он и скрылся в безопасном убежище мужской раздевалки.

Через сорок минут, частично уменьшив боль в мускулах горячим массажным душем, он вышел в бар. «Клинтон Эстейт» насчитывал всего два с половиной столетия, но потемневшие дубовые панели на стенах и кожаные кресла с высо­кими спинками могли относиться и к концу девятнадцатого века. Этому соответствовал и персонал, одетый в красные куртки и белые перчатки.

Паула уже сидела в кресле у окна эркера, откуда открывался прекрасный вид на английский парк, примыкающий к клубу. В элегантном костюме и с безукоризненно причесанными волосами, спускавшимися до середины спины, она излучала спокойную уверенность, на достижение которой женщины из Великих Семейств тратили не одно десятилетие.

— Бурбон, — бросил официанту Томпсон, опускаясь в кресло напротив.

Тон его голоса вызвал на ее губах легкую улыбку, словно Паула выиграла еще одно очко.

— Ну что, Рафаэль задал вам жару после Венецианского Побережья? — спросил он.

— Могу сказать, что он дал мне понять, насколько огорчен. Люди считают этот взрыв очередной победой Элвина и Йоханссона в борьбе со мной. Они абсолютно не понимают, что все это значит.

— Что, в городе появился новый игрок?

— Не совсем новый. Но обнаружили они себя впервые.

— Ты все еще веришь, что в администрации президента завелся крот?

— Или в Великом Семействе, или в Межзвездной Династии. В конце концов, вы все друг с другом связаны.

— В ресторане сената ходят слухи, что ты сказала Мелу Ризу о вероятности вмешательства Звездного Странника.

— Это одна из версий.

— Уверен, что твое мнение обосновано, но, Паула, оно не популярно. Не забывай об этом. В планетарных правительствах есть парламентарии, избранные людьми, которые поддерживают Хранителей. Их немного, но они есть, и также существует система пропорционального представительства. Если кто-нибудь из них получит поддержку, возникнет беспокойство.

— Знаю, поэтому не настаиваю на этой версии.

— Не похоже на тебя.

— Я не смогу делать свою работу, если лишусь работы.

Томпсон с довольной усмешкой принял заказанный бокал бурбона.

— Нас всех время от времени загоняют в угол. Жаль. Для тебя это особенно тяжело.

— Я сказала, что не настаиваю. Как говорится в одной старой тюремной поговорке, за решеткой оказалось только мое тело.

— Понимаю. И чем я могу тебе помочь?

— Я хочу знать, есть ли на самом деле секретный отдел, подотчетный толь­ко президенту.

— Нет, такого отдела не существует. Я бы знал о нем, наша семья старше самого Содружества. Чтобы не сомневаться, я могу спросить у своего отца.

— Спроси, пожалуйста. Это очень важно.

Томпсон не ожидал такой просьбы, поскольку никто прежде не сомневался в его словах. Но Паула всегда была необычной женщиной. Их знакомство началось очень давно, с краткого обмена информацией. Она тогда была одной из служащих премьер-министра Зарина, а он пытался провести в сенате билль об инфраструктуре налоговых скидок, против которого Зарин активно выступал. С тех пор они периодически обменивались фактами и слухами, касающимися политиков и преступников. Томпсон не мог с уверенностью сказать, что они подружились, но установившиеся отношения были выгодны обоим. И он знал, что может полностью доверять Пауле, что являлось уникальным случаем для тех кругов, где он вращался.