Питер Ф. Гамильтон - Звезда Пандоры

— Это мое расследование.

— Уже не ваше.

Эл-дворецкий Паулы известил ее об отключении от служебной системы. Несколько мгновений она смотрела на Рафаэля Колумбия через стол, не в силах шевельнуться от потрясения: ее кожи будто коснулось ледяное дыхание. Затем мысли начали путаться от какого-то болезненного ощущения, близкого к панике. Она поняла, что Колумбия не согласится ни на какие компромиссы, он уже решил, что расследование должен вести его человек, а операция в Лос-Анджелесе была прощальным эпизодом. Еще ей стало абсолютно ясно, что продолжать расследование, оставаясь в составе Флота, больше невозможно.

— Отлично. Я ухожу в отставку.

Она стремительно встала, заставив Колумбия вздрогнуть от неожиданности. Паула уложила в сумку кварцевый кристалл с голограммой и взяла с подоконника горшок с раббакасом.

— Хочу дать один совет, — заговорил Колумбия. — При следующем омоложении удалите доминантные гены, внедренные Фондом. Теперь это возможно в любой клинике.

— Значит, для вас еще не все потеряно, — сказала она, слегка приподняв бровь.

В отделе все по-прежнему сидели на своих местах, как и при появлении Колумбия, но теперь все лица были обращены к ней и выражали крайнее изумление.

— Прощайте, — сказала Паула. — Благодарю вас за нелегкую работу.

Тарло приподнялся со своего места.

— Паула…

Она едва заметно качнула головой, заставив его замолчать, и покинула комнату, не глядя по сторонам.

Паула вышла на улицу и автоматически отшагала полмили до своей квартиры. Жила она на втором этаже в старинном доме с мощеным задним двориком, куда выходили закрытые ставнями окна. Узкая винтовая лесенка поднималась по центральному пролету, который, казалось, был создан не строителями, а по­токами воды. Единственной уступкой требованиям безопасности был современный электронный замок в массивной дубовой двери, дублировавший древнее механическое устройство.

Квартирка состояла из трех комнат — спальни, ванной и гостиной, где имелась небольшая кухонная ниша. Больше Пауле ничего не требовалось, и она не хотела большего. Это было место для сна, расположенное в относительной близости к отделу, и адрес для прачечной.

Слуга-робот неподвижно замер в углу гостиной. Он уже справился с ежедневной работой — натер потемневший от времени пол, вытер пыль со всех горизонтальных поверхностей и загрузил оставшуюся от завтрака посуду в посудомоечную машину. Паула открыла окно, выглянула во дворик и поставила цветок на маленький комод, куда каждое утро попадали лучи солнца. Позаботившись о цветке, она оглядела комнату, словно отыскивая улики. Делать ей было нечего. Она села на край тахты перед настенным экраном.

В голове закружились воспоминания. Эти воспоминания не редактировались и не отсылались в хранилище ни при одном из ее омоложений, и она считала их дремлющими: сразу после суда над родителями в сопровождении полицейских она отправилась в отель — современное высотное здание в сто­лице Мариндры, с комнатами-кубиками, новой чистой мебелью и кондиционерами. Полицейские оставили ее одну, позволив отдыхать до того момента, когда представитель правительства Рая Хаксли заберет ее «домой», и она не знала, чем заняться после окончания суда. Ей нечем было заполнить время, не надо было идти в школу, не было рядом Койи, чтобы поговорить, не было мальчиков. Она сидела на краю кровати, смотрела через широкое окно на линию горизонта и ждала. В ее голове происходило нечто удивительное: в ушах все еще раздавались крики и мольбы Койи, а из окна она видела, как уводят из зала суда ее родителей: отец низко опустил голову, сожалея о своих разбитых мечтах и надеждах, а сильно осунувшаяся мать у самого выхода оглянулась, поймала взгляд своей украденной дочери и прошептала: «Я тебя люблю».

И Паула в своей маленькой парижской квартирке прошептала: «Я тоже люблю тебя, мама», а потом, как и шестьдесят лет назад, горько расплакалась.

Подготовка заняла много месяцев, открытие межзвездной червоточины потребовало массы ресурсов и промышленных мощностей, отвлекаемых от непрерываемых экспедиций, но теперь Утес Утреннего Света был готов к броску. Остальные иммобайлы заключали союзы, готовясь оспорить его превосходство — его новые технологии вселяли в них тревогу. Он знал, что они тоже экспериментируют с конструированием червоточин, его квантовые детекторы регистрировали характерные флуктуации в разных колониях по всей звездной системе праймов. Если он не начнет операцию сейчас, скоро они достигнут паритета и его первоначальное преимущество будет потеряно.Триста двадцать восемь червоточин открылись одновременно. Они были небольшими, около полутора метров в поперечнике — этого было достаточно, чтобы прошла десятитонная боеголовка. Затем червоточины закрылись.

Утес Утреннего Света открыл их в непосредственной близости от основных групп всех остальных иммобайлов планеты, внутри сверхмощных силовых по­лей, защищавших от нападения с неба, рядом с постоянно расширяющимися зданиями, в которых питались и укрывались их хозяева. Взрыв боеголовок уничтожил всех мобайлов и иммобайлов в радиусе двадцати пяти километров. Первый взрыв еще не угас, а Утес Утреннего Света уже снова открывал черво­точины, направленные на следующую серию целей — на второстепенных иммо­байлов, находящихся на орбите домашнего мира праймов. После этого подошла очередь первой из двух твердотельных планет, затем второй. Не были забыты ни два газовых гиганта, ни их спутники, ни обитаемые астероиды, ни отдельные промышленные станции. Волна взрывов целый день сотрясала звездную систему. Лишь немногие из иммобайлов успели понять, что началась война; они не смогли предугадать свою судьбу. Атака Утеса Утреннего Света была мгновенной.

Как только с этим было покончено и все другие иммобайлы превратились в лужицы радиоактивной лавы, Утес Утреннего Света снова воспользовался червоточинами: в них были запущены оптоволоконные микроволновые кабели, которые подключились к лишенным ядра коммуникационным сетям поверженных соперников. Его мысли и приказы хлынули в мозги уцелевших мобайлов, смывая интеллектуальное наследие. После этого Утес Утреннего Света остался единственным разумным существом во всей звездной системе. По мере захвата контроля над оставшимися предприятиями и космическими кораблями каждый мобайл оказывался опутанным его мыслями. Посылаемые им миллиарды мо­байлов больше недели осуществляли оценку разрушений и перепись неповрежденных объектов. Нетронутыми осталось большинство ферм и продовольственных комплексов, а также немалое количество производственных предприятий. Полученная информация помогла выработать стратегию интеграции и образовать единую систему. Управление целой солнечной системой потребовало образования новых второстепенных групп иммобайлов. Согласованные действия и отсутствие соперничества привели к повышению уровня производства.