Денис Кащеев - Третий курс

– Но почему?!

– А я-то откуда знаю? Ну, допустим, с Андерсон все понятно – не стать ей навигатором, это сразу было ясно. Но вот Ракеша Баччана почему у меня забрали – ума не приложу! Сильнее него у нас только Майкл Мейер был, но нет: перекинули к Соколову!

– А у меня к нему Мак Мерфи перевели… Бо Шаофань к тебе – ты, наверное, знаешь…

Эмма кивнула.

– И главное: Маленького!.. Смирнова то есть… Вообще на «Бету» отправили!

– Сочувствую, – произнесла Маклеуд, без особых, впрочем, эмоций.

– А через неделю – уже первая игра! – жалобным тоном проговорил Голицын.

– Вдвойне сочувствую! – на этот раз голос Эммы звучал уже куда искреннее. – У меня у самой с уходом Андерсон ударная атакующая связка распалась. Кстати, если уж на то пошло, тут тебе повезло: Рут – ценный игрок!

– Повезло?! – взвился Иван. – Маленький, Шаофань, Мак Мерфи – это повезло?! Да у меня на них вся игра строилась!

– Согласна, обидно. Но, боюсь, сыгранность команд по криску – последнее, что учитывает Администрация Школы, формируя подразделения.

– А стоило бы учитывать! – воскликнул Голицын.

– Можешь им подсказать.

– И подскажу! – Иван рванулся к экрану видеосвязи.

– Э, нет! – решительным жестом остановила его Маклеуд. – Не через официальный канал! Или не в мою вахту!

– Боишься разделить ответственность… од-ин? – ехидно поинтересовался Голицын, тем не менее, останавливаясь.

– Ответственность? – хмыкнула девушка. – Нет, не боюсь… од-ин. А вот идиотом, оспаривающим приказ командования, выглядеть не хочу. Чего ты надеешься добиться? Отмены перевода? По мотивам интересов команды по криску?

– Не только по этим…

– Хорошо, по каким еще?

– Ну… – замялся Иван.

– Вот видишь! Самому-то не смешно? Ничего ты не добьешься!

– Не добьюсь – так хоть выскажу им все, что о них думаю! – упрямился Голицын.

– А толку? Никакого – кроме вреда! Охота выговориться – выскажи лучше мне. Да, собственно, ты этим тут и занимаешься… Легче стало? И не станет!

Иван не нашел, что ответить.

– Никто и не обещал, что будет легко, Ваня, – поднявшись из кресла, Эмма подошла к нему и заглянула в глаза. – Думаешь, я не расстроилась? Думаешь, Соколов прыгает от счастья, что заполучил твоего Мак Мерфи? А матросы – считаешь, они рады? Особенно те, кого с корабля на корабль перекинули?

– Вот я и предлагаю отыграть назад… – пролепетал Голицын.

– Нет пути назад, Ваня.

– Но это нечестно! Несправедливо!

– Скажи еще: «Я так не играю!» Жизнь – вообще штука не очень справедливая.

Несколько секунд они молчали, замерев друг напротив друга посреди рубки.

– Ладно, пойду я… – пробормотал затем Иван. – Меня там матросы ждут… А у них ужин вот-вот закончится…

– Иди, – кивнула Эмма, улыбнувшись одними уголками губ. – Увидимся в кают-компании через полчаса!

Первая же тренировка в новом составе подтвердила самые мрачные ожидания Ивана. Случись в Школе конкурс на худшего игрока в криск – его новички Абдель ас-Саляль и Хампи Капур уверенно претендовали бы на победу, оставив далеко позади даже грека Ксахакоса. Рут Андерсон индивидуально была довольно сильна и в перспективе, вероятно, могла бы играть не хуже Бо Шаофань, но времени на встраивание американки в наработанные схемы решительно не было.

Да и сами эти схемы, заточенные под совершенно иных исполнителей, более не годились. В защите многострадальный Танака еще как-то мог заменить выбывшего Мак Мерфи, но роли, отведенные Маленькому и Бо Шаофань, Рут и Терри Лайну оказались не по плечу. Неудачей закончилась и попытка Ивана объединить американцев в атакующий тандем – на поле парочка почему-то в упор друг друга не видела.

От ощущения совершеннейшей безысходности у Голицына буквально слезы наворачивались на глаза, а мяч начинал валиться из рук. Нервозность капитана тут же передалась команде: потеря следовала за потерей, промах за промахом. В конце концов, махнув рукой, Иван за добрую четверть часа до срока прервал тренировку. Угрюмое молчание, грозовой тучей повисшее в раздевалке, было красноречивее любых слов.

– Разрешите, од-ин?

Иван поднял голову: в дверях его каюты стоял аргентинец Гальтиери.

– Входи, Рауль, – рассеянно кивнул Голицын. – Присаживайся.

– Благодарю, од-ин, – предпочел остаться на ногах курсант.

– Садись-садись, в ногах правды нет, – замахал рукой Иван.

– То есть правда – в том месте, на котором сидим? – усмехнулся Гальтиери, тем не менее опускаясь этим самым местом на круглый жесткий табурет.

– Боюсь, что и там ее не слишком много, – невесело улыбнулся Голицын. – Ладно, вываливай, с чем пожаловал – через пятнадцать минут тренировка, – вопреки обыкновению, мысль о криске не вызывала у него ни малейшего энтузиазма.

– Так точно, од-ин, – вновь перешел на официальный тон Рауль. – Тренировка. Последняя тренировка перед завтрашней игрой.

– Я знаком с нашим расписанием, – поморщился Иван. – Ближе к делу.

– Ближе к делу, – кивнул курсант. – Как вы считаете, од-ин, у нас есть шансы на победу?

Слегка прищурившись, Голицын смерил собеседника долгим взглядом.

– Шансы на победу… – медленно проговорил он. – Игрока, который заявит мне перед матчем, что у нас нет ни одного шанса на победу, я немедленно выведу из команды. Нельзя выходить на игру с мыслью, что ты уже проиграл… Поэтому отвечу так: шансы у нас есть. Но с такой игрой, как у нас сейчас… Честно признаюсь, даже и не знаю, что такого должно произойти, чтобы эти шансы реализовались во что-то более или менее существенное. Чтобы забивать голы, надо хоть иногда приближаться со снарядом к воротам противника. А как это сделаешь, если любая комбинация обрывается после второй-третьей передачи? И это – на тренировке, без сопротивления!

– Есть еще штрафные, – напомнил Рауль. – Их мы бьем неплохо.

– Штрафной еще надо заработать! А с нашими фееричными атаками…

– Согласен, од-ин, – кивнул Гальтиери. – Собственно, с этими мыслями я к вам и пришел. Вы знаете, что такое катеначчо?

– Что-то японское, – пожал плечами Иван. – У Танаки спроси.

– Нет, од-ин. Само слово итальянское, в переводе означает «дверь, в которую невозможно пройти» или дословно «дверь на болтах». Так называется футбольная тактическая схема, которую придумал мой соотечественник, аргентинский тренер Эленио Эррера, когда в 60-х годах прошлого века он возглавлял итальянский «Интер».

– Игра от обороны, что ли?

– Не совсем. Не просто игра от обороны, а игра в глухой обороне. С жесткой персональной опекой, подстраховкой – так, чтобы противник просто увяз в объятиях нашей защиты.

С минуту Голицын размышлял.

– Не получится, – проговорил он, наконец. – Самим отдать инициативу – все равно что сразу подписать себе смертный приговор. Рано или поздно дожмут.