Юрий Тарарев - Блюз среди звезд

– Ну ладно, – сдался, наконец, Вей и включил круговое освещение вокруг модуля.

Темнота отступила, и в свете прожекторов стали проступать силуэты рыб и различных мелких обитателей глубин. Неожиданно на глубине пять километров мелькнула огромная тень животного.

– Кто это? – спросила Диетесса.

– Сама посмотри.

Она задействовала ультразвуковое сканирование и была удивлена, увидев стометровое чудовище с пастью крокодила.

– Вот это да, реликт! Вот где они скрываются от людей.

– А может, люди от них сбежали на сушу, а? – весело заметил Вей.

– Всё может быть, – философски ответила Диетесса, продолжая наблюдать за окружающей средой.

Дно приближалось. Модуль подошёл к его куполу и пристыковался. Вей прошёл в шлюзовую камеру, а оттуда в комплекс. Всё работало в автоматическом режиме. Проходческие комплексы почти подошли к пласту залегания руды, и вскоре должна была начаться её добыча. Грузовой модуль находился в исправном состоянии и был готов к загрузке руды. Присутствия и вмешательства Вея в процесс добычи не требовалось, удовлетворённый состоянием дел, он пошёл обратно к модулю, собираясь стартовать.

– Как у вас всё просто, – иронично заметила Диетесса, – даже неинтересно: никаких трудностей.

– А зачем они?

– Как зачем? Чтобы преодолевать.

– Мы не ставим перед собой такой задачи, всё планируется и рассчитывается заранее, учитываются всевозможные штатные и внештатные ситуации, так что, Диетесса, мы просто работаем, привыкай.

– Попробую.

Модуль отстыковался от горнопроходческого комплекса и стартовал. Выйдя за пределы атмосферы, взял курс на Сатурн.

«Ну, вот и всё, добываю последние пятьдесят клантов руды, и можно стартовать к родной планете», – думал Вей, но не испытывал чувства удовлетворения, скорее, наоборот, ему не хотелось улетать отсюда. Он стал привыкать к людям, более того, Надежда ему очень нравилась. Вряд ли он в своей очень долгой жизни встретит такой чистый и одновременно горячий разум, способный на эмоции и научивший его таким эмоциям.

– Диетесса, мне сказать Надежде о том, что твой разум живёт во мне?

– Ни в коем случае, я не она, а она не я. Будет лучше, если об этом вообще никто ничего не будет знать.

– Если она меня спросит, я не смогу ответить неправду.

– И не надо, она не спросит, потому что ничего подобного от тебя не ожидает. Вей, давай договоримся.

– О чём, Диетесса?

– О сферах влияния в твоём информационном пространстве и о личном пространстве тоже.

– Давай, какие будут предложения?

– Предлагаю совместное использование трёх твоих сознаний. Моё личное пространство – это мой информационный кластер, а твоё личное пространство – центральный процессор.

– Вот ситуация! Мне мою личность предлагают поделить на две.

– Да не на две, мы можем существовать обособленно, а можем дружить и обсуждать. Главное, не нарушать личного пространства.

– Понятно, ты не хочешь быть моим четвёртым сознанием.

– А что, у меня есть выбор? – задала она резонный вопрос. – Ты взял, переписал сознание разумного существа без его согласия и хочешь, чтобы оно спокойно сидело в уголке?

– Да нет, ты как-то всё перевернула, я так не думал.

– А если не думал, то давай жить дружно. И прекрати думать о том, чтобы стереть мой кластер.

– Ладно, успокойся, я согласен, но до той поры, пока мы тебе не подберём подходящий автономный носитель.

«Всё идет не так, всё идет кувырком. Весь полет получился не таким, каким должен был быть. Я поступаю так, как не должен поступать представитель моей расы. А как я поступаю? Спасаю людей, которых чуть сам и не лишил жизни. Мои кристаллические рецепторы обогатились новым чувственным восприятием, моя жизнь раскрасилась в новые цвета, у меня есть собеседник, и я могу с ним разговаривать во время полёта. А когда полёт закончится, и я прибуду на свою родную планету, меня начнут обследовать, и аппаратура обязательно обнаружит изменения. Но как избежать этого? Этой процедуры избежать нельзя: она обязательна. А, впрочем, об этом буду думать тогда, когда подойдёт время, а сейчас у меня есть чем заняться».

– Ты что, обиделся? – возник вопрос Диетессы.

– Такого понятия как обида в моём понимании нет. Так, испытываю неудобства.

– Ты что, хочешь стереть меня?

– Нет, конечно.

– А то я уже испугалась.

– Позже надо будет подумать, как получше спрятать тебя, чтобы не обнаружили мои соплеменники, они-то точно тебя сотрут.

Модуль уже входил в створ шлюзовых ворот звездолёта, когда Диетесса задала вопрос:

– А ты сам-то хочешь лететь к себе на родную планету?

Вопрос застал его врасплох, он прислушался к своим сознаниям, но они к этому вопросу были нейтральны; центральный процессор выдал и вовсе невероятное предположение: учитывая, что личностные характеристики Вея нарушены, он сейчас является представителем следующего этапа развития расы Сейме-с.

«Вот это да, да что же это такое?» – заволновался Вей и запустил программу внутреннего анализа.

– Твоё молчание слишком красноречиво, что-то ты не очень спешишь к соплеменникам, – уловив его сомнения, предположила Диетесса.

– Посмотрим, как всё сложится, и уж тогда примем решение.

– Слово «примем» меня ободряет, – удовлетворённо заметила Диетесса.

Вей выкатился из модуля, вскочил на платформу и поехал в медицинский центр.

– Мы наших пациентов будем будить?

– Да, Диетесса, пора. Сначала Надежду: у неё закончился курс коррекции, а потом остальных. Процесс для каждого разный во времени.

В медицинском центре всё было по-прежнему, индикаторы индивидуальных капсул перемигивались контрольными огнями. Капсула Надежды светилась зелёным. Вей подкатился и выпустил пучок управляющих зайчиков – они заиграли на панели управления капсулы, раздался звук сервомоторов, и крышка капсулы постепенно стала открываться.

– Свет, Вей, включи свет, а то она, открыв глаза, испугается.

Зал залил приглушенный свет.

– Включи лёгкую музыку – это поможет ей адаптироваться.

Вей на мгновение задумался и включил блюз, тот самый блюз, под который они с Надеждой танцевали в кафе. Казалось, так давно это было.

А Надежда всё это время пребывала в другой вселенной. Ей снился сон, как они с Веем в образе Михаила гуляют по альпийским высокогорным лугам, солнечный свет заливает всё вокруг, нежно лаская кожу своими лучами, воздух наполнен ароматами трав и цветов, повсюду слышится жужжание насекомых, осуществляющих свою самую важную работу: опыление цветов и добычу мёда – всё несло умиротворение и покой. Вей нарвал букет цветов и подарил ей, а она села на траву, сплела два венка и надела на голову ему и себе. Слова были не нужны: взгляды, жесты, движения говорили сами за себя.