Алан Фостер - Последнее приключение Флинкса

– Трудно сказать, – Флинкс отвернулся от нее и уставился в стену. – Я еще слишком молод, чтобы обсуждать серьезные этические проблемы. С меня достаточно того, что мне постоянно приходится разбираться в собственном понимании этики, не говоря уже об общечеловеческой или об этике транксов.

Клэрити была явно расстроена.

– Так значит, ты не согласен, что проводимые нами исследования стоят незначительного вмешательства в экосистему?

– Разумеется, они стоят того в глазах вашей фирмы. Что до остального, то я не возьмусь сказать что-либо определенное.

– Но мы же не наносим вреда здешней экосистеме! – совсем потерянным голосом сказала она. – Те грибки, которые стали Сплетением Вердидион, существуют и в своем естественном состоянии. Мы же выращиваем только ту их разновидность, которая была получена с помощью генной инженерии. На подземный же мир мы не оказываем ровно никакого воздействия.

Он повернулся так резко, что она вздрогнула.

– Я здесь исключительно ради тебя. И не имею права высказывать собственного мнения в чью бы то ни было пользу. – Он сделал шаг навстречу ей, а потом замер как вкопанный и уставился в пол. – К тому же мне уже давно пора отправиться восвояси.

– Ты улетаешь? – Клэрити отказывалась верить собственным ушам. – Но ты ведь только что прилетел сюда. К тому же ты сам сказал, что ты студент. Я думала, тебе у нас интересно взглянуть на оборудование, познакомиться с другими работниками, побольше узнать о наших исследованиях. Если же это наводит на тебя тоску, почему бы тебе поближе не познакомиться с самими пещерами? Возьми снаряжение и глазей себе на местные подземные красоты сколько душа пожелает.

Он в упор посмотрел на нее.

– А что тебе до этого? Почему тебя так интересует, чем я занимаюсь?

– Потому что ты спас мне жизнь, разумеется. И тем самым, возможно, спас всю нашу лабораторию. И еще потому, что ты мне нравишься, – произнеся эти слова, она нахмурилась. – Странно, вообще-то. Обычно я предпочитаю мужчин постарше. Но в тебе, Флинкс, определенно что-то есть. Я имею в виду не только то, чем мы занимались по пути сюда.

– А что именно?

Вопрос прозвучал немного резче, чем ему хотелось бы, но Флинксу всегда мерещилась проницательность там, где в действительности была лишь наивность и бесхитростность.

– Просто ты... другой.

Она шагнула ближе. Пип нахохлилась, но осталась сидеть у него на плече. Клэрити же, подойдя к нему, обхватила его обеими руками. Ее прикосновение заставило Флинкса вздрогнуть.

– Наверное, я не совсем ясно выразилась, – прошептала она. – Мне почему-то лучше удается выражаться на экране монитора. Я только хочу сказать, Флинкс, что испытываю к тебе нечто большее, чем простое влечение. Мне хотелось бы, чтобы ты здесь остался. Не для учебы. Для того, чтобы быть со мной. У меня еще не было времени, чтобы поговорить с тобой об этом, не было ни единой минуты с тех самых пор, как я вернулась сюда. Я только и делала, что говорила о Длинном Тоннеле, о его значении, о своей работе. Настало время поговорить о нас с тобой.

– А о чем здесь говорить?

Ему хотелось, чтобы слова прозвучали совершенно спокойно, безразлично, равнодушно, но близость ее тела сделала это невозможным. Клэрити ощутила его сомнения и обняла Флинкса еще сильнее.

– Есть о чем. Ты ведь для меня так много значишь. Мне бы хотелось думать, что я для тебя тоже. По-моему, наши отношения, если их подпитывать, могли бы перерасти в нечто большее.

– Прекрати!

Столь бурная реакция напугала ее, и она опустила руки.

– Я думала...

– Ты думала! О чем тут можно думать, Клэрити! Ты ничего не понимаешь, ты совершенно ничего не понимаешь во мне.

Встревоженная гневной вспышкой хозяина, Пип взмыла в воздух в поисках невидимого врага. Но его не оказалось, потому что Флинкс злился на самого себя.

Клэрити призналась ему разве что не в любви, и это камня на камне не оставило от душевного равновесия, которое Флинксу с таким трудом удавалось сохранять в последние дни. И это вовсе не потому, что она не скрывала своей увлеченности им. С этим он уже имел дело раньше. Истина была в том, что его тоже неодолимо влекло к ней не только душевно, но и физически. Она была умна, красива, старше, чем он, но никогда не разговаривала с ним покровительственным тоном. Впервые в жизни ему довелось наблюдать, как женщину с головой захлестывает волна чувств. И как никто другой на свете Флинкс понимал, что в этом нет никакого притворства.

Поэтому для того, чтобы противостоять этому натиску чувств, ему ничего не оставалось, как прибегнуть к единственному известному ему способу – отталкиванию. Он изо всех сил пытался отстраниться от нее и сохранить трезвый взгляд на вещи. Но вскоре Флинкс с ужасом обнаружил, что ему не удается достичь и половину той холодности, которую он вознамерился сохранить в себе. Как оказалось на деле, любовь – гораздо более сложная вещь, чем любое философское понятие.

– Что-то не так, Флинкс? Скажи мне!

– Ты ведь по-настоящему не знаешь меня. Ты знаешь только то, что лежит на поверхности.

– В таком случае, позволь мне заглянуть поглубже. Я хочу понять тебя до конца, – она почти умоляла его. – Дай мне эту возможность. Я постараюсь изучить тебя, чтобы нам обоим быть счастливее.

– Мы бы никогда не были счастливы вместе, – решительно возразил он. – Я ни с кем не могу быть счастлив.

Растерянность в ее голосе сменилась обидой.

– Ты противоречишь самому себе.

Флинксу ничего не оставалось, как броситься в эту пучину с головой. Он был подобен небольшому плотику, который безжалостно кидало и подбрасывало на стремнине жизни и, казалось, ему никогда не прибиться к берегу.

– Ты – генный инженер и притом неплохой. Наверняка тебе приходилось слышать об Обществе Облагораживателей.

– Обла... – она запнулась, и было ясно, как Божий день, что этого она никак не ожидала услышать от него. Однако она быстро пришла в себя. – Преступники из преступников. Выродки-евгенисты. Они производили генные манипуляции на еще не родившихся людях без всякого согласия.

– Именно, – внезапно Флинкс ощутил усталость. – Их намерения заслуживали всяческих похвал, но их методы были преступны. Своими действиями они нарушали буквально каждую строчку закона, касающегося комбинирования генов и косметической хирургии ДНК. Как я понимаю, потом в Кодекс были добавлены новые статьи исключительно для того, чтобы наказать этих преступников.

– И что с ними стало? Насколько я помню, в конце концов был обнаружен последний из них. Его поместили в больницу и подвергли полной очистке памяти. Но это было так давно.

– Не так уж и давно. По крайней мере, не так давно, как говорится в официальной версии. Последние представители вовсю творили свои дела еще несколько лет назад. – Он как-то странно посмотрел на нее. – Ты дипломированный генный инженер. Я надеюсь, ты относишься к ним с большей степенью неодобрения, чем рядовой гражданин.