Владислава Груэ - Время России

— Потому и держал. Чтоб спесь немного сбить. Не злись, это флот. Здесь жалость не в ходу. Все на ногах не держатся, все докладывают стоя.

— Да, но европейцы, к примеру, сначала лежат в медблоке, а потом на доклад!

— Так они и получают от нас постоянно. Еще про официанточек вспомни.

— Европейские официанточки — класс, — согласился стрелок.

— Наши медички не хуже.

— Да, но они нас мужчинами не воспринимают, — вздохнул стрелок. — А вот официанточки, как мне кажется…

— Какой ты для медичек мужчина? Только что из яйца, потный, вонючий, две недели не мытый, мышцы трясутся, еще массаж тебе делай, укрепляющие процедуры…

— Это да, — согласился стрелок. — Со штабными не сравнить. Даже с техниками, и то не сравнить. Оп! Лови пилота!

Они вдвоем подхватили сомлевшего друга и наконец ввалились в вожделенный медблок.

— Куда? — удивилась медичка на входе. — На регистрацию!

— А доброта у русских уже не в чести? — вяло спросил стрелок. — Не видишь, пилот поплыл?

— Еще бы тут клоны рты раскрывали! — вспылила женщина. — Умники! Вас кто лечить будет? Процедурные сестры работают по регистрационным спискам! На регистрацию! Поплыл он… далеко не уплывет! Потом в гардероб и оружейку, а то запретесь в палату в боевых скафандрах! Ну почему, как наши, так обязательно свиньи?

— А как же, мы такие… — пробормотал стрелок, закатил глаза и упал на спину.

Медичка уставилась на шатающегося командира и всплеснула руками.

— Дотащишь двоих? — жалобно спросила она. — Я эвакуаторов не дозовусь, они из приемного не забирают, говорят, им не оплачивают работу внутри медблока…

— Дотащу, — пообещал командир шепотом, выпустил пилота и рухнул ничком…

— Чистый! — блаженно потянулся в коконе стрелок. — Сытый! Ничего не чешется, не свербит, не трясется! И фильмы на этот раз новые. Мне «Сибирские амазонки» так на душу легли — м-м-м! Вот это девочки, почти как европейские официанточки, честно! Благодать! Еще бы медички не орали на процедурах. Кстати, а как мы сюда попали?

— Медички тащили, — меланхолично сообщил пилот из соседнего кокона. — И командира тоже, а он вон какой. Потому и орут.

— Тс…

Дежурная медсестра весело поглядела на них из-за перепонки:

— Очухались, тяжелые? Ну вы и наглецы. В следующий раз чтоб сами, ножками, понятно?

— В следующий раз на вылет не пойдем, сразу сюда! — заверил стрелок. — Это чтоб гарантированно ножками.

— Во-во. Тут с вами пообщаться желают. Первая массажистка отделения старших офицеров, цените!

И ее улыбка исчезла в коридоре. Стрелок тревожно глянул на командира, тот недоуменно пожал плечами, и все трое уставились в ожидании на вход.

Первая массажистка, а проще говоря, личная медсестра директора матки, оказалась стройной, высокой и, вероятнее всего, красивой, но из-за маски не видать. Женщина шла грациозно, покачиваясь в нужных местах, уверенная в своей неотразимости.

— Ребята, — необыкновенно ласково проворковала медичка из-под маски. — Говорят, у вас опять номер тринадцать отличился? Это не вы?

— Это не мы! — заверил стрелок. — Мы с «семерки».

— А с «тринадцатого» кто?

— О! — оживился стрелок. — Я им передам ваши интересы! Оне сами расскажут! И покажут! Вас как, извините, звать?

— Света, — подумав, сообщила медичка. — Я — Света.

— Ах, Света! А не откроете ли личико?

— Не положено, инфекция.

— Но как я вас «тринадцатым» распишу? — возразил стрелок.

Медичка снова задумалась.

— Скажите — Света, — решила она. — Пусть спросят, я выйду.

— А личико?

— А личико — «тринадцатым»! — язвительно отозвалась медичка. — Они — герои! У европейцев эскадренного флагшипа разнесли, а вы? Вы в тральщике приперлись обратно! И в приемном сомлели. Слабаки, а туда же, личико им…

— И все-то вы знаете, — вздохнул стрелок. — Ничего-то от вас не скрыть. Прямо в самое нутро зрите — особенно на операциях. Вы, кстати, операционная сестра или массажистка? Нам массаж положен.

Женщина пренебрежительно фыркнула и удалилась.

— Не все она знает, — заметил командир. — Но очень хочет. Делайте выводы, ребятки.

— Мы делаем! — отозвался пилот. — Ты прав был, как всегда, командир, когда советовал помалкивать.

— То-то.

— Дожили: резидент европейцев по матке шляется, а мы ему ничего сделать не можем! — зло сказал стрелок. — «Тринадцатого» ему подай! А из трассера в задницу?!

— Не ему — ей.

— Тем более!

— «Тринадцатого» я и сам бы не против посмотреть, — заявил от входа молодой офицер.

— О, кэптэн Джонс! — заулыбался стрелок. — Кэптэн Джонс, мы вам так рады!

— Не кэптэн Джонс, а офицер первого отдела! — строго сказал офицер, присаживаясь рядом. — И я не он, а заместитель комэска по работе с личным составом!

— А кто кэптэн Джонс?

— А вам не все равно? Есть что сообщить — к комэску. Он передаст.

— Комэск? Передаст? — командир неуверенно оглянулся на экипаж. — Ну-ну… а можно через вас?

— Можно, — устало вздохнул офицер. — Валите все на меня, чего уж.

— По матке резидент европейцев шляется! — выпалил стрелок. — Экипаж «тринадцатого» ищет!

— А кто не ищет? Я вот тоже ищу.

— Она настойчиво ищет!

— Медичка, что ли? И что? Прекрасный пол на героев падок. Или я не прав?

— Вот мы и сообщили, — буркнул командир. — Вот нас и выслушали. Вы что-то от нас хотели, господин офицер?

— Хотел. И хочу. На занятиях по тактике неплохо бы изучить ваш опыт спасения в нестандартных ситуациях.

— Это как мы тральщика увели?

— Ну да. Но сначала — как элементар открыли. Комэск говорит — это чудо. А остальное невозможно.

Экипаж переглянулся.

— А вы у нас сейчас и за тактика? — уточнил командир.

Офицер криво улыбнулся:

— И за тактика тоже. Кто-то должен собирать и распространять полезный опыт. Вдруг кому из ребят поможет выжить?

— Хороший вы офицер, кэптэн Джонс, хотя и только что из училища, — вдохнул командир. — Вы и за тактика, и за физинструктора, и с симуляторами возитесь. Даром что штабной. Поэтому скажем — но только вам. А вы уж передайте ребятам — но тихо передайте, чтоб резидент, трассер ей в задницу, не подслушала…

— Обижены вы на медичек! — улыбнулся офицер. — Ну рассказывайте.

— Рассказываем. Фуфло ваши пароли. Как попадешь под залп подавления электроники, так сразу слетают, открывай голыми руками. Это по элементару.

— И что, никто не знает?!

— Никому в дурном сне не придет в голову раскрывать элементара в открытом космосе, — усмехнулся командир. — Это, представьте себе, страшновато! Там страховочных концов не предусмотрено, и цепляться особо не за что. Улететь за милую душу можно. Вот, собственно, и все чудо. Что касается невозможного, то за это надо благодарить вас — и мы благодарим. Вы восстановили занятия по физподготовке, потому мы и смогли проползти по мехруке после двух недель полета.