Майкл Флинн - Река Джима

— Верно, — отметил Поули. — Но посмотри на его выпускников.

Плененным мальчикам дали еды и воды и отправили восвояси. Самый старший, худощавый паренек с иссеченным шрамами лицом, около четырнадцати стандартных лет на вид, на прощанье сказал:

— Мы вернемся. И убьем вас за смерти наших отцов и изнасилование наших матерей.

Но арфы только посмеялись над его словами, хотя некоторые кивнули и ответили, что будут ждать.

— Справедливее всего, — промолвил вождь, — вернуть семена в землю, надеясь на будущий урожай.

Его телохранители достали мечи и помахали ими на случай, если кто-то не понял, какие серпы будут жать тот урожай.

Мéарану и ее людей привели в Новый Город, где их чествовали и восхваляли, и Мéарана сымпровизировала песню, прославлявшую бой между Теодорком и арфой, которого, как она узнала, звали Кормящий Ворон. Те, кто присутствовал на поединке, добавили для друзей и женщин пару цветастых комментариев от себя. Мéарана несколько изменила концовку. У нее оба мужчины одновременно признали отвагу друг друга и бросили мечи. Так история звучала лучше и льстила Кормящему Ворон. Еще в ее версии четверо других воинов не сбежали из-за страха перед говорящими мечами, но Кормящий Ворон сам отпустил их, потому что решил сражаться в одиночку. Вождь арф заметил эти изменения и одобрительно кивнул. К следующему году, когда песню пропоют достаточное количество раз, даже ее персонажи поверят, что именно так все и случилось.

Неделю спустя отряд арф провел Мéарану и ее товарищей мимо Второго водопада на нагорье Кобберджоббла. Арфы называли вершины «сияющими горами», потому что снежные шапки отражали лучи солнца даже после того, как оно закатится за горизонт. Не зная о геометрии сфер, они свято верили, что сияли сами горные пики.

Отряд пересел в другую пару каноэ, легче боевых лодок, на которых они ходили раньше. На берегах лежала древняя родина арф, поселки с лагерями казались более основательными, судя по виду, люди обитали в них довольно долго. Стены представляли собой не просто частоколы из шестов, но были покрыты чем-то похожим на штукатурку и отсвечивали охрой, особенно в лучах заходящего солнца.

В первый раз более легкие каноэ доказали свое преимущество, когда пришлось перетаскивать их посуху. Мультавии несла свои воды по многочисленным порогам через высокогорные луга, и каждый раз отряду приходилось разгружать лодки и волочь их в обход преград.

Кормящий Ворон возглавил эскорт, состоявший из его последователей, которые теперь, когда их лидер так прославился, ходили раздувшись от гордости. С ними отправился Водный Стебель, ибо только он мог переводить с лоора нуксрьес’р, и молодая женщина, по имени Кроличья Шкура, из племени эмрикиев. Ее взяли в плен во время прошлой войны, а теперь возвращали в качестве жеста доброй воли. Она знала и танга кру’тье арф, и мургаглайз, на котором говорили эмрикии.

— Как же сложно нам будет общаться с этими эмрикия-ми! — заметил Софвари. — Мы думаем на галактическом, уховертки переводят это на лоора нуксрьес’р, Водный Стебель переводит на танга кру’тье, а Шкура переводит на мургаглайз. С любого кролика мысли, попытавшегося проскользнуть через такие сети, наверняка сдерут шкуру.

Некоторые деревушки, мимо которых они проплывали, были брошены, и Мéарана вспомнила, что арфы спустились с предгорий, согнав медведей и прочие племена, кто там обитал. Арфистка сочла подобное большой несправедливостью по отношению к медведям, но Водный Стебель объяснил, что воины медведей раньше отняли те земли у воинов ворона, которые сейчас жили в долине дальше к востоку.

— Таков путь мира, — сказал он. — Однажды придут твои люди и прогонят даже могучих нуксрьес’ров.

— На это может уйти много времени, — ответила Мéарана.

Но Водный Стебель лишь покачал головой.

— В мое время, или во время моих детей, или детей моих детей — но они придут наверняка. Перед вашей мощью мы — ничто. А те, кто обладает силой, используют ее, если только их не останавливает страх.

Мéарана могла бы поспорить с этим, но в разговор вмешался Донован:

— Когда Ардри узнает, что из Конфедерации в Глушь ведет забытая дорога, сможет ли он оставаться в стороне? Что, если Конфедерация заново откроет дорогу? В конечном итоге вопрос будет состоять не в том, смогут ли эти люди продолжать убивать чужих детей и резать глотки путешественникам, а в том, кто станет ими править — Ардри или Названные.

По пути к исконным землям арф они протащили каноэ мимо множества порогов и водопадов, но поняли, почему ни один из них не обозначался хотя бы порядковым номером, только когда неделю спустя вышли к подножию Длинной Ноги. Водопад Длинной Ноги назывался Третьим водопадом, поскольку ничто на всей протяженности реки не могло сравниться с ним, кроме двух братьев ниже по течению. В отличие от Ревущего и Второго, Третий водопад не срывался прямо со скал. Горы здесь были более крутыми, но отвесные скалы появлялись уже под самой вершиной гряды. Длинная Нога катилась с полмили по склону, извиваясь, брызжа пеной и танцуя в своем русле, словно ребенок на водяной горке в парке развлечений, прежде чем влиться в Гриперзии внизу. Скалистые склоны были безжизненны, лишь на южной стороне чахлые деревца с трудом вырастали до уровня груди и тянулись ветвями к востоку.

— Это зачарованный лес, — боязливо сказал Теодорк, но Поули рассмеялся и обозвал его «псом с прерий».

Кормящий Ворон указал на пик:

— Эмрикии обитают там, где их никто не может потревожить. Они спускаются с гор только ради отмщения за то, что считают несправедливостью. Но никогда не захватывают земли тех людей, которых одолели, ибо они не только слабаки, но и трусы.

Мéарана уставилась на высокий склон горы и подумала, что они не слабаки и не трусы, а просто рассудительные люди. «Но иногда приходит время, — однажды сказала ей бан Бриджит, — когда граница между ними размывается». Странное дело, Мéарана не вспоминала о матери много дней, а теперь ее голос показался таким настоящим, что она едва не обернулась, ожидая увидеть ее рядом. Она глубоко вдохнула. Выдохнула. На вершине горы воздух станет еще более разреженным. Надо бы поберечь запасы листьев какао.

— Как мы туда поднимемся? — спросила она у Кормящего Ворон.

— Каноэ нам больше не потребуется, — ответил воин арф.

«Скажи что-то, чего я не знаю», — подумала Мéарана.

— Я спрашивала не о том, на чем мы доберемся до вершины, а как.

Мужчина неопределенно махнул рукой:

— Там есть тропа. Мы оставим вам йаамов.

Йаамы были странной породой волосатых ямалов, живущих в высокогорье. Они славились дурным нравом и часто плевались, но уверенно чувствовали себя на горных тропах. По Мультавии шел плот с двумя такими животными, и его прибытия ждали к утру.