Юрий Безелянский - Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий

Галич же – кровный наследник совсем другого: наследник великой русской литературы. В его песнях – отголоски творчества многих выдающихся сатириков – Салтыкова-Щедрина, Михаила Булгакова, Михаила Зощенко, Даниила Хармса. И, конечно, он следовал традиции некрасовской поэзии, с ее болью за народ, что заметил Корней Чуковский. А еще Александр Галич подхватил темы трех других Александров – Полежаева, Блока и Вертинского.

По признанию отца Александра Меня (Боже, сплошные Александры!): «…Окуджава пел о простом, человеческом, душевном после долгого господства казенных фраз. Галич изобразил в лицах, в целой галерее лиц, портреты нашей трагической эпохи…»

Если у Булата в песнях часто действуют абстрактные гусары и драгуны, музыканты и скрипачи, то у Галича – вполне конкретные люди с точным социальным адресом. Пьяный истопник, поведавший историю про физиков, которые «на пари раскрутили шарик наоборот»:

Или Галич поет про «останкинскую девочку» Лену Потапову, милиционершу, которая неожиданно для всех вышла замуж за африканского принца. Про директора антикварного магазина № 22 Копылова, попавшего в психиатрическую больницу. Или вот Клим Петрович Коломийцев, мастер цеха, член парткома и депутат горсовета, выступающий на митинге по шпаргалке:

Галич остроумно показал, как из людей делали говорящих марионеток: они вещали то, что им подсказывала в своих интересах власть.

А как едко высмеял Галич «прочность» советской семьи в песне «Красный треугольник»:

В песнях Галича отображена вся наша прежняя жизнь в ее искореженных реалиях и подчас анекдотических деталях.

Галич был евреем по рождению, он родился в семье Аркадия и Фейги Гинзбург. Но рос неверующим, а в юные годы был отчаянным комсомольцем и атеистом. В семье в иудаизм верил только дед Галича, читавший по ночам Тору. Сам Галич в зрелые годы говорил: «Если когда-нибудь я поверю, то приму только православие. Еврейская вера хороша, но слишком сурова». И тем не менее в его песнях евреи появляются довольно часто. Он откровенно презирал холуйствующих евреев:

Галич понимал не только внешне, но и изнутри проблему антисемитизма в стране. Вот, к примеру, пассажик из «Веселого разговора»:

Ах этот милый, так называемый бытовой антисемитизм… Диалог в «Вальсе-балладе про тещу из Иванова». Теща с дочерью о зяте: «- Сам еврей? – А что? – Сиди, не рыпайся. Вон у Лидии без ноги да с язвою…» А тут вроде с ногами и без язвы, но вот, однако, червоточина: еврей. А вот горько-смешная история о русском майоре, который потерял документы и решил шутки ради назваться евреем, на что органы пришли в ярость:

Рассказывая о злоключениях евреев в России, Галич оставался не «жильцом», а сыном Отечества, которое он очень любил и из которого никуда не собирался выезжать, тем более для того чтобы «жрать свою мацу» в Израиле.

Ныне публикация «без женщин» – считай, материал в корзину, это еще точно определил сам Галич:

«Все, как есть» – не хочу. А вот коротко скажу: официально Александр Галич был женат дважды: пер

вая жена – красавица, актриса Валентина Архангельская. Вторая – Ангелина, племянница легендарной Матери Марии, из дворянского рода Караваевых. Женщина умная, тонкая, образованная, она забросила все свои дела ради Галича и его творчества. Буквально растворилась в нем.

Ангелина Николаевна (Нюша – в быту) никогда не устраивала сцен ревности вечно молодящемуся супругу. Она действовала иначе. Когда Галич в окружении щебечущих поклонниц отправлялся в дом творчества ВТО, выбирала самую опасную, на ее взгляд, соперницу и невинно просила ее последить за Сашей: «Я на вас очень надеюсь! Вот это лекарство надо давать каждые полчаса, оно предотвратит сердечный приступ. Заранее вам благодарна. Сашенька – такой легкомысленный, не думает о своем здоровье…»

Прием действовал безотказно.

Галич по натуре был увлекающимся человеком. «В романе с женщиной для него был важен не результат, а процесс, – рассказывает дочь поэта Алена Архангельская-Галич. – Он пользовался у женщин огромнейшим успехом. Он умел себя держать, умел разговаривать. Был такой смешной случай: мы пришли в комиссионку покупать мне пальто, и папа просит меня отойти в сторону, чтобы он мог разговаривать с продавщицей «нежно-половым» голосом. И продавщицы таяли и вынимали замечательные вещи из-под прилавка. И тогда папа подзывал меня…»

Юрий Нагибин в своем дневнике оставил такую характеристику Александра Галича: «Он был пижон, внешний человек, с блеском и обаянием, актер до мозга костей, эстрадник, а сыграть ему пришлось почти что короля Лира – предательство близких, гонения, изгнанье…»

Гонения «В шестьдесят восьмом году, – рассказывал Галич на Западе, – мне было запрещено выступать публично..

В Советском Союзе, кстати, нет такой формулы «за-

прещено». Мне было «не рекомендовано». (Смех в зале.) Меня вызвали в соответствующие инстанции и сказали: «Не стоит. Не стоит… Мы не рекомендуем». Я продолжал выступать в разных квартирах у моих друзей. Иногда даже у совсем незнакомых людей: кто-нибудь из друзей меня туда звал, и я выступал…»