Юрий Безелянский - Страсти по Луне. Книга эссе, зарисовок и фантазий

С философской печалью взирает Бунин на ночное светило:

В поэзии Александра Блока, как и у Бунина, образ Луны встречается довольно часто.

В блоковских стихах ночное светило выступает чаще всего не в роли живописного украшения, а скорее в трагическом образе:

Большой поклонник Луны – Валерий Брюсов. У него в стихах содержится целая россыпь лунных образов – от «лазоревой луны» до «лунного щита». Поэт психологически тяготеет к Луне (лунный человек?):

И в этом же стихотворении «Одиночество» дальше следуют такие строки:

«Змеиностей лунных игра» – не единственная находка Брюсова. Отметим, что Луны у Брюсова бывают самые разнообразные: свободные и подневольные, радостные и печальные, земные и инопланетные:

«Луны алые» и Луны, горящие электричеством, – слабость Брюсова, недаром он признается:

Если следовать небесной классификации характеров, то Константин Бальмонт, как и Брюсов, – лунный человек. У Бальмонта можно найти множество обращений к Луне. Для него она – «красавица тоски беспеременной, верховная владычица печали».

Луна выступает у Бальмонта как прибежище для тех, кто устал от борьбы, кто надломлен страданиями.

Как отнестись к сказанному Бальмонтом? Как к философии эгоцентризма… упадка… к показному эстеству… поэтическому трюкачеству? Можно, конечно, и так. Но у Бальмонта есть объяснение своей привязанности к ночной планете, совсем простенькое, без вычур, под названием «Лунный ковер»:

Еще один романтик и еще один «серебрист» – Георгий Иванов. У него Луна чуть не в каждой третьей строчке.

У Георгия Иванова Луна все время куда-то падает: «Луна упала в бездну ночи…», «На портьер зеленый бархат луч луны упал косой…» И Луна постоянно что- то напоминает поэту:

Или другие картинки вспоминаются:

Никто теперь так не напишет, как Георгий Иванов. Закончился Серебряный век. И что?!

Горько? Но Георгий Иванов находит единственное утешение в этом стихотворении, написанном в 1920 году:

От Сергея Есенина до Юнны Мориц

Блок, Брюсов, Бальмонт, Георгий Иванов – певцы города, типичные урбанисты с городскими наваждениями, страхами и комплексами, ну и, конечно, с изощренной эстетической памятью. Совсем иной закваски Сергей Есенин, поэт крестьянский, сельский. В его поэтическом мире Луна так же естественна, как лошадь и плуг. И он, наверное, страшно бы удивился, доживи до наших дней и узнав от адептов общества «Память», что Луна – знак покровительства над иудеями. К счастью, Есенин этого не знал, и Луна для него – всего лишь явление природы, а не какой- то мессианский знак. Жизнь Сергей Есенина – самый обычный, извечный круг бытия.

Только вот в этом круге непременно за радостью следует грусть:

С годами меняется у поэта отношение к Луне, он сетует, что ночное светило стало менее благосклонно к нему:

В юности, как известно, все иначе – хмельнее, веселее, отчаянней:

Но ушла юность, отшумела. И что же? Что же видим кругом? Природа как будто стареет вместе с нами: «Неуютная жидкая лунность». Естественно, все это очень печалит.

И т. д. Есенинскую луниаду можно разворачивать и дальше. Честно говоря, нет ни времени, ни сил пролистать книги других крестьянских поэтов – Клюева, Клычкова, Орешина – и вспомнить, как они строили свои отношения с Луной. Вот лишь отрывочек из Сергея Клычкова: