Олег Костенко - Хозяин вечности. Дочь наемника

Зимин наблюдал за его кораблём через оптический усилитель. Он видел, как перед носом того возникло чёрное марево воронки пространственно-временной деформации. Грушин ушёл в сплетение.

Горд отключил ускорение. После прокола, пространство не возвращается в прежнее состояние мгновенно, а значит, есть шанс войти в тот же планковский коридор. Компьютер, подчиняясь команде пилота, уже подстраивал деформатор под засечённые сенсороми параметры.

Это был смертельно опасный манёвр, но вполне доступный для космогатора его уровня. Соединённый через имплант с кораблём, Горд буквально вчувствовался сенсорами в окружающую пустоту. Теперь траектория его корабля точно повторяла движение Груздинской «Ласточки».

« Активировать деформатор ».Ласточка вошла в сплетение точно рассчитанным импульсом. И Зимин сразу же понял, что мастерством пилота подменённый не блещет. Возмущение было таким большим, что казалось, будто сквозь сплетение проходил астероид. Горд, знавший, что прежний Грушин был мастером, мысленно покачал головой. Ну и прекрасно, – решил он, – легче будет его отслеживать.

Коридоры сплетения сотрясались впереди так, что казалось вот-вот порвутся. На всякий случай Зимин даже слегка поотстал. А ведь такое специально не устроить, – подумал Зимин. – Как это ему удаётся?

Но ломать голову над этим сейчас космогатор не мог, полностью сосредоточившись на преследовании.

Движение по чужому следу в сплетении требовало немалого напряжения. Нужно было не отставать слишком сильно, что бы не потерять объект, и одновременно не приближаться чересчур близко, дабы, порождаемые идущим впереди кораблём возмущения не разрушили его «Ласточку». К тому же он был лишён свободы движения, так как был вынужден повторять все манёвры Груздина.

Несколько раз коридор сплетения опасно сужался, но Зимин справился. Наконец он понял, что Груздин выходит в реальный космос. Волна возмущения была такой, что вызывала реальную угрозу. «Ласточку» качнуло. Казалось, пространство сужается и растягивается.

Воронка выхода уже затянулась, но ещё оставалась заметной. Огромным усилием Горд сумел удержать корабль на оси коридора, потом активировал пространственным деформатор. Звездолёт покинул сплетение.

Точно повторить манёвр выхода было невозможно, и сейчас оба корабля должно было разделять не малое расстояние. Импульсы локаторов уходили в пространство, стараясь нащупать объект. Через мгновение сигналы вернулись.

Звездолёт Грушина сближался с красноватой планетой, издали похожей на Марс. Рассчитав траекторию, Зимин направил свой корабль следом. Но уже было ясно, что подменённый значительно опережает его по времени.

Интересно, что ему здесь понадобилось, – подумал Зимин.

Он направил на планету оптический усилитель. На лице его возникло явное удивление. Такого я ещё не встречал, – подумал он. Зимин перевёл изображение на внешний экран.

– Инори, – проговорил он, – ты должна это увидеть.

Громадная колонна вздымалась в небеса перед Гердой, истаивая в прозрачном небе планеты. Высота её была колоссальна. Приборы «Ласточки» ещё с орбиты определили длину башни в триста семь километров. Диаметр башни в основании достигал полукилометра, но к вершине она постепенно сужалась до метровой величины.

Герда проследила её поверхность взглядом, снизу вверх, постепенно запрокидывая голову. Казалось исполинская игла пронзала небесный свод. Вскоре голова закружилась.

– Зачем им понадобилось строить такое? – проговорила она недоумённо, – Да ещё в таком месте?

Между башней и звездолётом повсюду вздымались небольшие изломанные пики красноватого цвета. Местность казалось труднопроходимой.

– Первети считает, – сказал Роман, – что так они привлекали внимание. Башня ведь предназначена для того, что бы её нашли, а такую бандуру не заметить из космоса, мягко говоря, сложно.

В небесах сверкнуло. Примерно раз в четыре минуты башня излучала мощный радиоимпульс, сопровождавшийся световой вспышкой. Любой находящийся поблизости от планеты корабль просто не мог не обратить на это внимание.

– Действующее сооружение предтеч, – мечтательно проговорил Роман.

Он долго смотрел на башню. Герда заметила, что глаза у него при этом горят нехорошим блеском. Наверное, что-то подобное чувствует кот, учуявший запах валерьянки. Девочка подумала, что, возможно, он ещё не избавился от безумной идеи найти оружие против сил.

Позади послышался шум: из «Ласточки» выбрался Теодор. Он не надолго застыл, тоже разглядывая башню. Странно, она на нас всех действует, – подумала Герда, – так и приковывает внимание, а ведь сколько уже раз смотрели.

На грунт ступила Тина Первети с рюкзаком за спиной. За ней появился небольшой шагающий робот. Механизм бодро шевелил лапками словно паук.

– Можно двигаться, – объявила верховная археологиня. Все накинули свои рюкзаки. Ещё один мешок был закреплён поверх робота.

– Сколько до неё? – проворчал Теодор.

– Чуть больше трёх километров, – сказала Герда.

Лицо у Теодора чуть дёрнулось, очевидно, он не был любителем пеших прогулок.

– И чего это мы так далеко сели, – недовольно проговорил он. При этом вид у него был как у толстяка, которому прописали перед завтраком бег трусцой.

Герда указала рукой на нагромождение каменных глыб.

– Даже «Ласточке» небезопасно садиться там.

Горд бы точно смог бы, – подумала она. – Хотя вряд ли бы стал. Её приёмный отец не был склонен к лихачеству.

– Ладно, – нехотя проговорил Теодор, – снизойдем к этой маленькой прогулке. Это, в конце концов, полезно для моциона.

Идти оказалось намного легче, чем они думали. Между скалами оказалось довольно много свободного пространства. Только постоянно приходилось петлять.

Герда ещё раз окинула башню взглядом.

– Я не верю, что такая махина нужна исключительно для привлечения внимания, – сказала она. – Достаточно было бы одного мощного передатчика. Да и вообще все ценные клады положено зарывать в грунт.

Она несколько раз глотнула ртом воздух. Кислорода в атмосфере слегка не хватало, но это было вполне терпимо, если не переходить на бег.

– Кто знает, – ответила Тина Первети, – Нам ведь неизвестно какая у ладьян была психология. Возможно, они были такие же эстеты, как и илари, вот и соорудили что-нибудь на свой вкус.