Дмитрий Золотухин - Капитан народа (СИ)

57 дивизия территориальной гвардии использовалась командованием экспедиционного корпуса Альянса для зачистки тыла. Поскольку настоящих партизан на крохотном плацдарме почти не было, территориалы арестовывали местных, обвиненных в сотрудничестве с имперскими властями (в основном — по доносам соседей). Арестовывали семьями, вместе с "изменниками" (а это еще вопрос — кого здесь считать изменниками). Свозили в лагерь на болотах, на берегу реки Мансанарес — и расстреливали. Генерал Форест приказал постоянно менять расстрельные команды, надеясь связать как можно больше своих солдат страхом расплаты.

— Двадцать девятого я получил приказ — утром тридцатого возглавить расстрельную команду, — продолжал Вильямс. — Ночью я украл лодку и сбежал по реке. Наутро высадился на северном берегу озеро Тесоко, где меня и задержали.

"Благородство или разумная трусость? — подумал Давила. — Всем известно, что Империя никогда не щадит военных преступников Альянса. Впрочем, важны не мотивы этого Вильямса, а его информация".

— Сколько солдат Альянса находится в лагере?

— Постоянно — батальон территориалов. У них только пехотное оружие. На вышках — тяжелые пулеметы, на холме над лагерем — позиция ракетометчиков.

— Сможете построить план лагеря? — спросил Виская, устанавливая на стол переносной комм. — Включив компьютер, он вывел на экран карту долины реки Мансанарес.

— Лагерь вот здесь, — Вильямс увеличил масштаб карты. — Разрешите, гражданин полковник.

Виская поморщился, услышав революционное обращение. Но отошел от комма, давая перебежчику возможность нарисовать план лагеря.

— Надо прекратить это, господин полковник, — сказал Давила. — Взять лагерь. Освободить смертников.

— Сами мы с этим не справимся, — заметил Педро. — Придется обратиться к военным.

Он нахмурился. — Давненько я не виделся с господином Головиным.

31.

1 мая 2771 г. Остров Эспаньола, планета Ла-Магдалена.

Педро казалось, что со дня их последней встречи постаревший на семь лет и поднявшийся на два чина Дмитрий Головин почти не изменился. По-прежнему, даже в походных условиях, командующий был безупречно выбрит и облачен в чистую полевую форму. Только в волосах и аккуратно подстриженных усах — ранее угольно-черных — засверкала седина.

— А вы совсем не изменились, полковник Виская, — усмехнулся фельдмаршал. — По-прежнему вмешиваетесь в вопросы вне вашей компетенции. Ну, шутки в сторону. Освобождение заключенных — задача для штурмовиков. Отправьте перебежчика в мой штаб — его показание пригодятся при разработке операции.

— Прошу вас, господин фельдмаршал, позволить мне принять личное участие в операции.

— Это невозможно, полковник, — нахмурился Головин. — Похоже, вы не осознаете свою важность для нашего дела. Вы — единственный человек на этом м… богоспасаемом острове, которого уважают и крестьяне и знать. И поэтому вы мне нужны живым.

Вискайе, само собой, было приятно слушать признание своих заслуг от человека, который (как ему было отлично известно) привык не хвалить, а придираться. Но с другой стороны, новый статус почти наверняка должен был принести Педро больше неприятностей, чем выгод.

— Господин фельдмаршал, для Гражданской гвардии участие в освобождении заложников — дело чести, — сказал он. — Вот и майор Давила рвется принять участие в операции.

— Майору я разрешаю участвовать, — сухо сказал командующий. — Вам — нет.

На минуту в кабинете установилось молчанье.

"Самое время проявить христианское смирение", — подумал Виская. Встав, он надел кепи и взбросил руку к виску.

— Честь имею, господин фельдмаршал!

32.

9 мая 2771 г. Остров Эспаньола, планета Ла-Магдалена.

— Готов, гвардеец!

— Как говорил барон Баден-Пауэлл, всегда готов! — отшутился майор Пабло Давила. Автопереводчик в его шлеме исправно повторил его слова по-русски.

Офицер гвардии в полевой форме и шлеме странно смотрелся рядом с закованным в бронескафандр офицером штурмовиков. Но, по крайней мере, вместе с десантниками 76 русской бригады Звездной пехоты, освобождать жителей Эспаньолы будет один Ла-Магдаленский гвардеец. К тому же, если операция пойдет по плану, броня ему не понадобится.

Десантный шаттл мчался над поверхностью реки Мансанарес. Исток реки крылатые машины миновали без потерь: позиции ПВО Альянса на берегах озера Тесоко были заранее подавлены имперскими москитами. И теперь восемнадцать десантных катеров штурмбата и тридцать тяжелых транспортных шаттлов неслись по тылам мятежников, приближаясь к "лагерю смерти".

Пабло сидел в кабине "командирского" десантного шаттла позади пилотов, рядом с командиром штурмовой роты капитаном Булавиным. Через фонарь кабины была хорошо видна темная река, текущая к морю под звездным небом.

Пабло перестроил свой шлем в режим ночного видения; и река озарилась призрачным зелёным светом. По комму прозвучала короткая команда, и катер повернул направо, и, перевалив через гряду холмов к востоку от реки, помчался на юг, прижимаясь к земле. Теперь вершины холмов по правую руку были выше шаттла. "Уклоняются от радарного поля, — подумал Давила. — Ловко".

Через минуту прозвучала команда: — Всем приготовиться!

Катера повернули налево, и, проскочив над холмами, вновь помчались над рекой. Впереди в зеленом свете ПНВ был виден лагерь смерти — ряды бараков, окруженных двойным забором из колючей проволоки, с вышками по углам. Несколько бараков были выстроены между двумя линиями колючки.

— Атака, — прозвучал приказ комбата. Шаттл наклонил нос; ракеты сорвались с направляющих и обрушились на высоту к югу от лагеря, мгновенно скрывшуюся в яркой туче объемного взрыва. К счастью, шлем автоматически отрегулировал яркость — иначе вспышка ослепила бы Пабло. А вот расчётам ракетомётов на холме уже ничего не могло помочь….

Шаттл промчался южнее лагеря. Застучал тяжелый пулемет: бортстрелок вел огонь по сторожевым вышкам. С одной из вышек ударил пулемет, но трассы прошли над катером. Ответная очередь покончила с вражеским стрелком.

Другие шаттлы обрушили ракетный огонь по казармам охраны. Вскоре внешняя часть лагеря, где располагались каратели, превратилась в сплошное огненное кольцо.

Погасив скорость, катера стали садиться. Одни опускались на лагерный плац, другие садились у края лагеря, рядом с пылающими развалинами казарм охраны. Следом за штурмовыми шаттлами на плац стали садиться транспортные машины, предназначенные для перевозки освобожденных пленных.

— В атаку! — приказал капитан. — Пленных не брать!

Вскакивая с кресла, Давила жестко усмехнулся: он знал, что приказ беспощадно уничтожать охрану концлагерей отдал лично фельдмаршал Головин. И совершенно правильно.