Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 19

— Как бы вам объяснить? — протянул Киви. Свобода не мог понять, скрывается ли за этим тоном снисходительное терпение или издевка. — Надеюсь, вы знаете, как работает защитный экран? Генератор, используя магнитогидродинамический принцип, улавливает заряженные частицы и отталкивает их от корпуса. Но частицы в поясе ван Аллена обладают колоссальной энергией, их не так-то легко оттолкнуть. Большинство из них проникает довольно далеко внутрь поля (интенсивность которого обратно пропорциональна квадрату расстояния), прежде чем траектория их полета приобретет достаточную кривизну. Таким образом, концентрация проникших в поле частиц резко возрастает с каждым метром удаления от корпуса.

Если мы ляжем на орбиту бок о бок с «Рейнджером», то люди, работая на его борту с нашей стороны, окажутся в зоне четырехдневной летальной концентрации. То есть пятьдесят процентов человек, облучаемых такой дозой четыре дня, умрут от радиоактивной болезни. На дальней стороне «Рейнджера» концентрация будет 2,5-дневной. Теперь понимаете?

— Э-э-э… Нет, — сказал Свобода. — Людям не обязательно работать без перерыва. Они могут проводить там всего несколько часов подряд. Разве нет?

— Нет. — Киви покачал головой, воззрился на контрольную панель и нажал на кнопку. — Даже если не принимать во внимание радиацию, они все равно ничего не смогут сделать. Ведь силовой экран представляет собой пульсирующее магнитное поле гигантской мощности. Оно гетеродинировано таким образом, что не действует внутри корпуса, который защищает. Но если экран «Мигранта» накроет «Рейнджер»… Вы понимаете? Там не будет работать ни один аппарат сложнее газового резака. Никакая электроника — это точно, и многие электроприборы тоже. А ведь разбито в основном электронное оборудование. Как, по-вашему, ребята смогут его починить, настроить и проверить? Как вообще включить инструменты, которыми будет производиться ремонт?

Свобода воскликнул в отчаянии:

— Ну тогда давайте попробуем взять «Рейнджер» на буксир! Нам ведь только и нужно, что вытащить его из этой зоны на чистое место. И можно будет спокойно работать на борту. Сколько километров орбитального радиуса мы потеряем? Полторы тысячи? Две?

— Мы просто загубим еще один корабль, вот и все, — отрезал Киви. — Тащить за собой на буксире вообще ничего невозможно. Ионный выброс дезинтегрирует все, что окажется за кормой. А толкать «Рейнджер» перед собой тоже опасно: малейший дисбаланс — и неизбежно столкновение.

— Можно соединить корабли металлическими балками. Или даже подцепить к «Рейнджеру» два корабля, по одному с каждого бока.

— Ничего не выйдет. Межзвездные суда — это вам не бульдозеры. Их сопротивляемость продольно направленной силе весьма умеренна, а боковой так и вовсе ничтожна. Разыгрывая из себя буксиры, они просто вырвут с мясом собственные ребра. Мне тоже приходила в голову эта мысль, и я сделал кое-какие подсчеты, так что могу доказать вам ее несостоятельность.

— А если взять челночные ракеты…

— Да, они покрепче. Пара ракет, думаю, с «Рейнджером» управилась бы. Но на борту должны быть люди, дистанционно управлять таким непрочным трио невозможно. А как защитить экипаж от радиации? На челноках нет экранных генераторов. Можно, конечно, вести вплотную за ракетами корабль и слегка прикрыть их полем, чтобы дать команде поработать хотя бы десять минут, — но прикрытие вырубит на ракетах всю электронику! Так что это тоже не выход. А потому закройте рот и не мешайте мне!

Киви так рьяно занялся подходными маневрами, словно корабль приближался к врагу. Свобода сидел, молча кипя от злости. Приглушенное урчание моторов, оксигенаторов, воздуходувок эхом отдавалось в длинных пустых коридорах. Словно тебя живьем заглотила гигантская рыба, подумал Ян, и ты слушаешь, как она тебя переваривает. Он подавил в себе желание бежать отсюда.

Куда бежать? Там пустота, солнце в виде паяльной лампы и тьма, холодная, как подаяние. Органы чувств, не привыкшие к невесомости и ускорению, превратили работу по разгрузке в затянувшуюся пытку. Противорвотные таблетки, правда, помогали, но начисто лишали аппетита; а теперь к недоеданию добавился недавний шок и потеря крови. Знал бы Киви, какого труда мне стоит сдерживать напряженные нервы и не орать во весь голос, небось прекратил бы свои издевки. Но будь я проклят, если скажу об этом финну!

И вдруг в глазах потемнело от слабости. Словно на него разом навалилась вся тяжесть перенесенного путешествия — не только изматывающая годовая вахта, но и сорок лет, проведенные в морозильной камере. Он почти не заметил ни легкого толчка стыковки, ни наступившей вновь невесомости, ни дрожи, сотрясшей корабль, когда кошки прочно сцепили его с «Рейнджером». Ян машинально расстегнул ремни и лишь тогда услышал голос капитана:

— …и ни к чему не прикасайтесь, просто ждите. Поняли?

— А? — очнулся Свобода. — Куда вы?

— Надену скафандр и осмотрю повреждения. А вы думали, мы совершали развлекательную прогулочку?

— Но радиация…

— Поле «Мигранта» защитит меня на час-другой.

— Погодите, я с вами. Мне надо проверить груз.

— Нет, вы останетесь здесь. Вы уже набрали изрядную дозу во время аварии.

— Вы тоже. Почему бы вам не послать кого-нибудь из команды, кто не был на «Рейнджере»?

Киви расправил плечи.

— Я капитан, — промолвил он и покинул рубку.

Свобода даже не сделал попытки догнать его. Слабость не проходила. А еще в голове мелькнула дурацкая мысль, что Киви не женат. Космолетчики почти все холостые. А Джудит говорила, что хочет еще детей… Не стоит понапрасну лезть под облучение.

Зачем я вообще отправился в этот полет? Мог бы остаться с ней на «Курьере»… Нет. Я должен был убедиться, что Киви сделает все возможное.

Для командующего флотилией было бы только естественно бросить груз. Зачем ему рисковать ради каких-то паршивых колонистов? Свобода вспомнил о жизни в лагере, о ссорах, то и дело разгоравшихся между поселенцами и космолетчиками. Расчистка земельных участков, рубка леса, заливка бетона, бурение колодцев — такая работа не для астронавтов. И, что всего унизительнее, их вынуждали подчиняться приказам презренных землекопов. Неудивительно, что самые обыкновенные споры превращались в остервенелые стычки. Пока дальше кулачных боев дело не доходило, но Свобода чувствовал, что капитану тоже мерещатся кошмарные сцены: ножи и ружья, пущенные в ход, и покрасневшая Императорская речка.

Конечно, думал Свобода, никакими разумными причинами не объяснишь стремление астронавтов снова и снова пускаться в межзвездные полеты, из которых они каждый раз возвращаются на все более чуждую Землю. Космолетчики были первооткрывателями по натуре. Их тяга к неизведанному не находила отклика у конституционалистов, притащивших на Рустам корабли из-за мелочных стычек с правительством, казавшихся астронавтам непонятными и смешными. Неудивительно, что мы не можем ужиться друг с другом. Мы принадлежим к разным цивилизациям.