Ким Робинсон - 2312

Вам выбирать решение. Задумайтесь о том, что хотите получить в итоге, или, если не верите в итог, какой процесс вам больше нравится.

Когда через несколько дней они подлетели к Венере, Киран с радостью отметил, что Свон вместе с ним идет на паром, чтобы спуститься на поверхность. Она хотела повидаться со своим другом, познакомить его с Кираном и отправиться дальше.

На Венере нет космических лифтов: планета вращается слишком медленно, чтобы такая система могла работать. Паром выпустил крылья, и окна окрасились желто-белым, когда он прорывался сквозь атмосферу. Приземлились на огромной посадочной полосе рядом с городом под куполом, спустились в подземку и после короткой поездки оказались в городе. Здесь на улицах они увидели словно бы все население разом. Киран шел сквозь толпу за Свон; они прошагали по боковой улице, поднялись по лестнице и оказались у маленького Дома Меркурия, разместившегося над рыбным магазином. Оставили сумки и снова вернулись на улицу, где смешались с толпой.

На улицах лица были в основном азиатские. Люди разговаривали громко и, поскольку на улицах было очень шумно, переходили на крик. Свон посмотрела на Кирана и улыбнулась, увидев его лицо.

— Здесь не всегда так! — крикнула она.

— Жаль! — крикнул в ответ Киран.

Насколько он знал, в верхнем слое новой венерианской атмосферы примерно над экватором должны были столкнуться два больших ледяных астероида. Этот город — Колетт — располагался в трехстах километрах к северу от места столкновения, и потому его вскоре зальет дождем. Свон сказала, что дождь будет безостановочно идти несколько лет, после чего сквозь щит пропустят немного солнца и погоду сменит более обычная.

Но сначала большой дождь. Толпы вокруг ждали дождя, люди пели, веселились и кричали. И ровно в полночь южный край неба побелел, потом ярко пожелтел, а потом заалел. На мгновение показалось, что город изнутри виден в инфракрасном свете. Шум праздества стал оглушительным. Где-то играл оркестр; Киран видел музыкантов на помосте на другом краю площади: несколько сотен труб, валторн, баритонов, тромбонов, туб, полный набор — от миниатюрных корнет-а-пистонов до альпийских рожков: огромный разноголосый хор, стремящийся к гармонии, которой никогда не достигнет. Киран не знал, можно ли назвать это музыкой; играли так, словно нот никогда не существовало. И люди в ответ кричали и выли, прыгали и плясали. Они созидали свое небо.

Через час проливной дождь стер звезды и так забарабанил по куполу, будто хотел его смыть. Они словно оказались на дне водопада. Городские огни отражались от купола и возвращались бегущими цепочками, полипам пробегали тени.

В какой-то миг Свон сжала руку Кирана, как он сжимал ее руку в вечер их знакомства. Он почувствовал пожатие и понял, что оно означает; кровь его загорелась выше и ниже того места, куда легли ее пальцы.

— Все отлично! — крикнул он ей. — Спасибо!

С легкой улыбкой Свон выпустила его руку. Они стояли под тусклым туманно-белым куполом. Рев был подобен прибою у каменистого берега.

— С тобой все будет в порядке? — спросила она.

— Все будет отлично!

— Значит, ты у меня в долгу.

— Да. Но не знаю, чем могу расплатиться.

— Я что-нибудь придумаю, — сказала она. — А сейчас познакомлю тебя с Шукрой. Я когда-то с ним работала, а теперь он переместился сюда, в очень высокие круги. Так что, если будешь работать на него, и постараешься, и понравишься ему, у тебя будет шанс. А в помощь я дам тебе переводчик.

Вернувшись в колетгский Дом Меркурия, они позавтракали, и Свон повела Кирана через весь город на встречу с ее другом Шукрой. Он оказался мужчиной средних лет с добродушным круглым лицом под копной белых волос.

— Жаль Алекс, — сказал он Свон. — Мне нравилось работать с ней.

— Да, — ответила Свон. — Похоже, это всем нравилось.

Она представила Кирана.

— Я познакомилась с этим молодым человеком в Джерси, он спас меня от неприятностей. Ему нужна работа, и я подумала, что ты мог бы найти ему занятие.

Шукра выслушал ее с бесстрастным лицом, но по движению его бровей Киран понял, что Шукра заинтересовался.

— Что умеешь? — спросил он у Кирана.

— Строительство, розничная торговля, могу быть охранником и бухгалтером, — ответил Киран. — И быстро учусь.

— Придется, — сказал Шукра. — У меня много полезной работы, найдем что-нибудь и для тебя.

— Э-э, — сказала Свон, — ему нужны документы.

— Ага, — сказал Шукра. Свон, не моргнув, встретила его взгляд. Теперь она у него в долгу, понял Киран. — Тебе виднее, — сказал наконец Шукра. — Лебедь ты мой черный. Посмотрю, что можно сделать.

— Спасибо, — сказала Свон.

Ей уже нужно было возвращаться в космопорт, чтобы успеть на шаттл. Она отвела Кирана в сторону и обняла.

— Еще увидимся.

— Надеюсь, — ответил Киран.

— Обязательно. Я тут бываю. — Она улыбнулась. — И у нас всегда остается Нью-Джерси.

— Лима, — ответил он. — У нас всегда остается Лима.

Она рассмеялась.

— Мне казалось, Стокгольм.

Поцеловала его в щеку и исчезла.

Экономическая модель поселений в космосе в значительной степени формировалась тем, что сначала появились научные станции. В ранней модели жизнь в космосе никак не связывалась с рыночной экономикой; в космосе кров и еду вам предоставляла распределительная система, как на научных антарктических станциях. Рынок сводился к индивидуальным предприятиям, ничтожным по объему. Капитализм был маргинальным, а все необходимое для жизни — общим

обмен между Землей и отдельными космическими колониями возник на национальной или договорной основе, это была своего рода колониальная модель; колонии поставляли металлы и газообразное сырье, а также знания, полезные для управления Землей, и позже — продовольствие

как только появились космические лифты (первый запущен в Кито в 2076 году), сообщение между Землей и космосом стократно активизировалось. С того момента открылся доступ в Солнечную систему. Она слишком велика, чтобы быстро заселить ее, но благодаря росту скорости космических сообщений в двадцать втором веке можно было добраться уже в любой ее уголок. И не случайно во второй половине этого века начинается Ускорение, Аччелерандо, ускоренное развитие

космическая диаспора возникала как раз тогда, когда земной капитализм разрывался между двумя исходами: полным уничтожением земной биосферы или изменением собственных законов. Многие считали уничтожение биосферы меньшим из зол

одна из наиболее значительных экономических перемен ведет свое происхождение от древнего Мондрагона, маленького города в провинции басков, где существовала система кооперативов, связанных взаимной поддержкой. Растущая сеть космических поселений взяла Мондрагон за модель перехода от научных станций к более крупной экономической системе. Как в Мондрагоне, отдельные далеко разбросанные космические поселения объединились для взаимной поддержки и