Ким Робинсон - 2312

патологическая агрессия; дельфины убивают морских свиней беспричинно — ведь они не едят их и они не соперники. Означает ли это, что у млекопитающих существует эффект «зловещей долины» [118] Ощущение неприязни, отвращение, когда видишь нечто человекоподобное, но в то же время это не человек.

мозг не может работать без чувств. Люди, лишенные эмоций, не могут принимать решения. Поэтому решение воздействовать на мозг гормональной терапией имело очень далеко идущие последствия. Двуполовая терапия изменяет уровень окситоцина, вазопрес-сина и их предшественника вазотоцина в мозгу. Назальный спрей окситоцина вызывает немедленное улучшение зрительного контакта. Эндорфины — это природные разновидности морфия. Мозг синтезирует эндорфины, когда он ранен или когда нас касается человек, которого мы любим. Те, кто ищет острых ощущений, способны смягчить сердечный

три процента млекопитающих моногамны. Игры учат млекопитающих встречать неожиданное

пять различных участков мозга оценивают мелодию, ритм, метр, тональность и тембр. Музыка — первый язык человека; она по-прежнему остается языком животных и птиц. Музыка старше человека на сто шестьдесят миллионов лет. Введение узлов, отвечающих за пение у птицы, в соответствующий участок мозга человека приводит к афазии, а также к таким феноменам работы височной доли, как сознание собственного величия, и заодно гипермузыкальность, ведущая к гипервентиляции (свист или пение)

голосовые связки человека способны воспроизводить мурлыканье, необходимо только введение кошачьего миндалевидного тела, а также гиппокампальных клеток и клеток гипоталамуса, чтобы

работа с летающими уолдо заметно улучшилась после введения операторам-людям, управляющим полетом, узлов мозга хищных птиц или колибри. Иная структура птичьего мозга делает вторжение в промежуточные клетки особенно

возможно, оргазм вызывает такое напряжение соответствующих систем, какое только возможно без столь вредных последствий, как грыжа, сломанные ребра, тромбоз и сердечные приступы. Известно, что пассажиры секс-лайнеров, принимавшие вазотоксин

часть головного мозга под обозначением sgACC — это участок мозга, который заставляет организм игнорировать страх, колыбель храбрости; стимуляция этого участка помогает человеку избавиться от страха или фобий. Но чрезмерной стимуляцией участка можно

височные доли — участок, ответственный за чувства: например, одухотворенность и сознание всемогущества, сверхрелигиозность, гиперсексуальность, гиперграфию, манию исключительности и так далее. Намеренная стимуляция или вмешательство, направленное

на достижение этих состояний, легко может вызвать другие состояния или привести к эпилепсии

люди (добровольцы), принимавшие микробы с Энцелада, в том числе организм Enceladusea irwinii, сообщали о синестезии и индивидуально обостренных чувствах, что иногда подтверждалось тестами. Усиление сенсорных впечатлений часто компенсируется уменьшением способности обобщать и просчитывать действия

скука, taedium vitae [119] Отвращение к жизни, пресыщенность (лат.). , сознание майя [120] Майя — иллюзорность материального мира (в индийской идеалистической философии). , нелепость, Welt-schmerz [121] Мировая скорбь (нем.). , mal du siecle [122] Болезнь века (фр). , экзистенциальная тошнота (тошнота от жизни), дисфория [123] Подавленное настроение; безотчетная тревога. , дурное настроение, страх жизни, болезнь, недомогание, тоска, гебефрения, обескураженность, меланхолия, аномия, леность, апатия, дистимия, смущение, равнодушие, хандра, отчаяние, тоска зеленая, безнадежность, печаль, горе, несчастье, хикикомори [124] Японский термин, обозначающий подростков и молодежь, отказывающихся от социальной жизни и зачастую стремящихся к крайней степени изоляции и уединения вследствие разных личных и социальных факторов. , отчуждение, уход в себя, tristitia [125] Печаль, скорбь, грусть (лат.). , нигилизм, болезненность, анхедония [126] Полное равнодушие к радостям жизни. , боязнь, ужас, опустошение, постцентенниальная ипохондрия, Alterschmerz, танатропизм [127] Некромания. , страх смерти, стремление к смерти

Свон не нравился земной проект. Она работала не потому что верила в него и считала, что должна помочь; она считала, что этого хотела Алекс и поэтому нельзя отказаться из-за того, что проект трудный, раздражающий, тупой. И проклинала день, когда покинула Терминатор; ей снилось, как она, танцуя, спускается по Большой Лестнице в парк и на ферму.

Она очень быстро теряла терпение. Варам лучше подходил для такой работы, но он улетел в Америку, недовольный, как многие до него, неукротимой Африкой. Свон хотела быть тверже, чем он, Варам ее раздражал. Это накладывалось на общее раздражение, и часто, теряя терпение, Свон кипела от гнева. Она стала резка с людьми и потому работала еще менее успешно. Просыпаясь, она думала, сколько еще дней до отъезда. Кто-то в офисе повторил слова Заши «Земля — это тормоз любого развития», и Свон наорала на этого человека.

В другой раз она разругалась с представительницей Африканской лиги. Эта женщина прилетела из Дара, чтобы доставлять неприятности; чтобы не ударить ее, Свон пришлось уйти, бродить по людным улицам города, бранясь по-китайски. Она понимала, что в нынешнем состоянии стала помехой для дела.

Земля — плохая планета. Несмотря на здешние ветер и небо, Свон начинала ненавидеть ее, и не столько из-за ужасного g, сколько из-за свидетельств того, что сделал и продолжает делать ее вид с этой планетой. Мертвая рука прошлого, огромная, тяжелая. Воздух казался густым сиропом, Свон дышала с трудом. В террарии человек живет свободно, как зверь, — можно быть животным, самому распоряжаться своей жизнью. Жить нагим, если хочешь. На проклятой богом Земле, с ее накопленными за века традициями, законами и обычаями ей было бы хуже, чем в корсете; ум здесь словно держали в смирительной рубашке, заставляя быть «как все», подчиняться нелепым привычкам. Это единственная планета, где можно ходить свободно, обнажаться перед ветром и солнцем, а люди, у которых есть эта возможность, сидят в ящиках и глазеют на мусор, как будто у них нет выбора, как будто они на космической станции, как будто минувшие столетия, когда человек жил в клетке, вовсе не завершились. Здесь люди даже не смотрят по ночам на звезды. Блуждая среди них, Свон убеждалась, что не ошиблась. Да если бы эти люди интересовались звездами, их здесь давно бы не было. Над головой Орион, «самое прекрасное из всего сущего, висящее в небе, как подлинное божество, в которое нужно лишь немного поверить». Но никто на него не смотрит.