Игорь Ревва - НАЁМНИК

Кирк присел на корточки и поднял тяжёлого «Удава». Ему никогда не доводилось видеть совершенно опустошённый магазин. Заряда этого плазморазрядника хватало на три часа непрерывного боя. А в обычных условиях солдат либо погибает раньше, либо успевает выполнить свою задачу. Ну, в крайнем случае, перезаряжает плазморазрядник. А этот десантник начал отстреливаться из «Кобры», когда подох его «Удав». Либо у солдата не оставалось времени перезарядить оружие, либо...

Кирк потрогал сумку, висевшую на поясе десантника. Сумка была пуста, во всяком случае, на ощупь. Кирк приподнял клапан и, запустив в сумку руку, пошарил там. Ничего. Значит, «Удава», всё-таки, перезаряжали. И не один раз, а целых четыре. Потому что обычно в сумке находилось четыре запасных комплекта заряженных магазинов. Каждого из которых могло хватить на три часа боя. Всего, стало быть, на пятнадцать часов.

Кирку стало нехорошо. А ведь в сумке должны быть ещё и гранаты, отрешённо подумал он. Четыре плазменных, четыре фриз и две газовых. Неужели он всё использовал?! Такое возможно, конечно, но в случае войны. На Ландии-III, в семьсот первом году, у нас тоже бывали случаи, когда сумка оказывалась пустой. Сложно вести непрерывный огонь в течение суток и при этом сохранить хоть что-нибудь из боеприпасов. Но здесь-то не Третья Ландии, и сейчас не семьсот первый год.

Конечно, Кирк мог и заблуждаться относительно количества боеприпасов, но ему казалось, что он прав. Потому что это был не труп десантника, это был его скелет. Скелет Имперского десантника, с валявшимися внутри черепа имплантантами, с серебристыми линиями вдоль иссохших костей. То есть, это был солдат одной из предыдущих, бесследно пропавших на планете групп. И Кирк уже знал, куда могли пропасть все эти солдаты. Они просто-напросто погибли. Погибли и не ожили на айттере.

Кирк попытался определить, куда стрелял этот солдат. Судя по всему, вон туда, где в траве смутно темнеет что-то бесформенное. Кирк вызвал по рации свою группу, приказал им идти следом и шагнул с дороги в море высокой колышущейся травы.

Это «бесформенное» оказалось десантным флаером «Орёл». Маленькая пятиместная машина, вооружённая одним «Удавом-2М». Корпус флаера был изуродован до неузнаваемости. Похоже, солдат действительно в течение многих часов поджаривал его плазменными разрядами из своего ручного «Удава». И похоже, что этот солдат на дороге был не одинок в своих стремлениях. Судя по всему, во флаер палили ещё с двух точек.

Проникнуть внутрь не представлялось возможным. Корпус был настолько повреждён, что и боковые, и нижний люки потеряли всяческую форму. Флаер вообще выглядел, как восковая фигура, которую кто-то от безделья долгое время мял пальцами. Кирку удалось лишь просунуть голову внутрь через одно из неровных отверстий в обшивке. Но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что флаер пуст. Ни, становившимися уже привычными, скелетов, ни трупов, ни вообще каких бы то ни было следов людей или чужих.

Кирк огляделся по сторонам. Странно, что во флаер стреляли с трёх сторон. Странно, что «Орёл» оказался здесь один ― такие машины обычно ходили тройками, сопровождая более крупные «Кондоры», нёсшие основные десантные силы штурмовой группы. Хотя, возможно, что на этом задании десантники получили приказ сформировать ударный отряд иначе, нежели это было принято в бригадах.

Кирк вызвал по рации остальных и приказал тщательно прочесать местность. Хотя бы в радиусе трёхсот метров. Кирку не верилось, что останки солдата, обнаруженные на дороге, будут единственными. И он оказался прав. И в своих предположениях относительно солдата, и в том, что «Орёл» редко оказывается в одиночестве.

Ещё один флаер ― тоже «Орёл» ― был обнаружен всего в двадцати метрах от первого. Этот оказался совершенно неповреждённым. В пилотских креслах его кабины находились два скелета в форме Имперских десантников. Ещё три таких же скелета обнаружились в кормовом отсеке. Никаких следов повреждений ни снаружи корпуса, ни внутри не наблюдалось. Флаер выглядел, как совершивший обычную посадку. Как и от чего погибли эти десантники ― неясно.

Третий флаер типа «Орёл» ― вернее сказать, то, что от него осталось ― нашли метрах в ста от первого. О том, что это именно «Орёл», можно было догадаться по остаткам внешнего излучателя, использовавшегося также для связи по трэк-лучу. Остальные части корпуса выглядели как оплавленные до неузнаваемости комки металлокерамики. Кирк подумал, что этот флаер был расстрелян уже не из ручного «Удава», а из корабельного.

Рядом с этим флаером лежал на земле и «Кондор». Точнее сказать ― «Кондор-СТ». Корпус его был расколот, словно внутри взорвалась вакуумная бомба. Продавленные внутрь металлокерамические плиты выглядели как чешуя какого-нибудь земноводного. То, что обнаружилось внутри, вообще было трудно описать ― измельчённые взрывом кости, покрывшие всё вокруг белым слоем. Понять, сколько здесь погибло людей, было невозможно, но обычно флаеры модели «Кондор» несли на борту до тридцати человек.

Что здесь случилось, лихорадочно думал Кирк. В голове его возникали тысячи предположений, но ни одно из них не выдерживало критики. Получалось так, что десантники воевали друг с другом. Потому что следов иного противника нигде не было ― ни здесь, ни там, в жилой зоне. Впрочем, одёрнул себя Кирк, мы ведь тоже не нашли следов противника после штурма лаборатории. Но в том, что враг там был, сомневаться не приходилось ― гибель двух групп достаточно яркое тому подтверждение. И ещё до этого непонятным образом погиб десантник из группы Партиони.

Кирку вдруг стало очень неуютно на этом громадном и открытом пространстве. Ему подумалось, что где-нибудь в траве могли притаиться враги. Кирк оглянулся по сторонам и приказал двигаться дальше.

Солдаты быстро погрузились на платформы, сам Кирк тоже запрыгнул туда. Но его не оставляло ощущение, что за ним наблюдают. Сильное ощущение, неприятное, до ломоты в висках, до судорожно сбивающегося дыхания. Кирк украдкой бросил взгляд на сержанта Савойски и понял, что тот испытывает то же самое. Сержант вообще выглядел так, словно готов был открыт огонь ― всё равно, по кому; по своим, по чужим ― неважно. Только бы хоть как-то ослабить это выматывающее чувство необъяснимой и невидимой опасности.

Кирк зажмурился и сжал ладонями виски. Ощущение не пропадало, оно становилось всё сильнее. Настолько сильным, что его уже тяжело было выдержать. И Кирк подумал, что сержант Савойски прав, что это, в сущности, не такая уж и плохая идея ― начать в кого-нибудь стрелять.

В ушах нарастал неприятный звон, лоб покрылся испариной. Внезапно Кирк почувствовал, что у него дрожат руки. Чёрт побери, подумал Кирк. Должно быть, я сейчас на редкость паршиво выгляжу со стороны.