Питер Гамильтон - Звезда Пандоры

— Маленькие люди нередко так поступают. Теперь с тобой все в порядке?

Она громко шмыгнула носом.

— Да. Наверное. Жаль, что тебя побеспокоили.

— Ничего страшного, можешь мне поверить. Я рад любому предлогу вырваться из кабинета. Ну, почему бы тебе не упаковать пару сумок, а потом я отвезу тебя домой. Как тебе это?

— Я не могу. — Она уставилась прямо перед собой. — Я не вернусь к родителям. Не могу.

— Ладно, нет проблем. Как насчет отеля?

— У меня нет денег, — прошептала она. — После суда я ела только полуфабрикаты из морозилки. И они почти кончились. Поэтому и слуги ушли, мне нечем было им платить. Компания Морти не поможет. Ни один из директоров теперь и знать меня не захочет. Ублюдки! Раньше они меня любили. Я останавливалась в их домах, играла с детьми. И мы тоже устраивали вечеринки. Ты был когда-нибудь богатым, детектив?

— Зови меня Хоше. Нет, никогда не был.

— Обязательные для всех правила их не касаются. Они просто делают то, что хотят. Это меня потрясло. Так чудесно было стать частью такой жизни, не знать никаких пределов, жить свободно. А теперь посмотри на меня. Я ничто.

— Не глупи. Такая, как ты, может добиться всего. Ты просто молода, вот и все. Такие перемены тебя пугают. Но ты справишься. Все мы так или иначе справляемся.

— Ты очень милый, Хоше. Я этого не заслужила. — Она вытерла влагу со щек. — Ты меня арестуешь?

— Нет. Но нам надо найти тебе пристанище на ночь. У тебя есть друзья?

— Ха! — Ее усмешка отдавала горечью. — У меня никого нет. До суда были сотни друзей. А теперь никто из них даже разговаривать со мной не захочет. На прошлой неделе я встретила Джилли Йен. Она выходила из магазина и даже не остановилась, чтобы поздороваться.

— Ладно, послушай меня. Здесь неподалеку есть гостиница, с хозяйкой которой я хорошо знаком. Поживи там пару дней за мой счет, пока не опомнишь­ся. А потом можешь поискать работу. Хотя бы официанткой в баре, их там предостаточно. А через три недели начинаются занятия в колледжах. До того как все это случилось, ты, наверное, думала о какой-нибудь карьере?

— Ой, нет, я не могу взять у тебя деньги. — Меллани вскочила на ноги и пригладила рукой растрепанные волосы. — Мне не нужна благотворительность.

— Это не благотворительность. Я недавно получил повышение.

— Тебя повысили?

Вспыхнувшая было улыбка быстро погасла, как только Меллани стала понятна причина.

— Тебе ведь все равно надо где-то переночевать. Можешь мне поверить, это совсем не дорогая гостиница.

Меллани опустила голову.

— Одну ночь. И это все. Только одну.

— Конечно. А теперь упаковывай вещи.

Она покосилась на дверь.

— Они сказали, что я не могу ничего взять, что за вещи платил Морти и теперь это собственность банка. Вот я и… понимаешь?

— Конечно. Я все улажу.

Он повел Меллани в гостиную.

— Молодая леди собирает одежду и уходит, — сказал он судебным исполнителям.

— Мы не можем позволить…

— Я вам только что сказал, что происходит, — прервал его Хоше. — Вы хотите раздуть из этого скандал? Хотите назвать меня обманщиком?

Они переглянулись.

— Нет, офицер.

— Благодарю вас.

В хозяйской спальне Хоше не мог не рассмеяться. Но не над интерьером в стиле «Плейбоя» — с огромной круглой кроватью, черными простынями и зеркальным порталом за подушками. Смех вызвал несчастный робот, лежащий на полу с глубокой вмятиной в корпусе от удара чьей-то ноги; два его электромускульных манипулятора были срезаны у самого основания, а еще три завя­заны вокруг ног. На такие упражнения с электромускулами требовалось немало сил.

Меллани достала из стенного шкафа небольшую наплечную сумку.

— Мне жаль, но драгоценности я не могу позволить тебе унести, — сказал Хоше. — И очень дорогие платья тоже.

Он заглянул через плечо Меллани. Стеллаж в шкафу медленно вращался, демонстрируя вешалки, на каждой из которых висел тот или иной предмет одежды, и их здесь было не меньше сотни. В соседнем шкафу имелся точно такой же стеллаж с костюмами и пиджаками и почти таким же количеством обуви.

— Не беспокойся, — ответила Меллани. — Кое-что я здесь выучила — чем выше цена, тем менее практична одежда.

Она выбрала пару джинсов и сложила на кровати стопку футболок.

— Я вот подумал, — сказал он, — что у тебя в качестве запасного варианта заработка есть еще одна возможность. У тебя была интересная жизнь, и пресса за твою историю заплатит немалую сумму.

— Я знаю. В картотеке моего эл-дворецкого их уже не одна сотня. Я перестала получать приглашения, когда киберсфера блокировала мою учетную запись.

— Почему они это сделали?

— Я же говорила. У меня нет денег. Это не шутка.

Она подняла изящный модуль в темном корпусе и вопросительно взгляну­ла на Хоше.

— Конечно.

Он никогда не слышал, чтобы кому-то блокировали учетную запись. Все имели доступ к киберсфере.

Модуль отправился в боковой карман сумки. Меллани присела на кровать и начала зашнуровывать спортивные туфли.

— Я возобновлю твой аккаунт, — сказал он. — Только информационный канал и почту на месяц. Без развлекательных каналов. Это будет стоить мне пару долларов.

Меллани посмотрела на него с любопытством.

— Хоше, ты хочешь переспать со мной?

— Нет! То есть… Я не… Речь не об этом.

— Люди всегда хотят со мной переспать. Я это знаю. Я красивая, молодая, живу первую жизнь. И я обожаю секс. Морти был отличным учителем, он по­ощрял мои эксперименты. Того, что я делаю со своим телом, нельзя стыдиться. Удовольствие не входит в число грехов. Я бы не возражала, если бы и ты полу­чил удовольствие.

Хоше знал, что его лицо густо покраснело: ее бесстрастные рассуждения были сродни попыткам его отца объяснить ему основы интимной жизни на примере птичек и цветочков.

— Я женат. Спасибо.

И это прозвучало настолько же неубедительно, насколько не соответствова­ло действительности.

— Не понимаю. Если ты не хочешь заняться со мной сексом, почему ты все это делаешь?

— Он убил двух человек, разрушил две жизни. Я не хочу, чтобы на его счету была третья жертва.

Она взяла с туалетного столика щетку и стала расчесывать волосы.

— Морти никого не убивал. Вы с Паулой Мио ошиблись.

— Я так не думаю.

— Преступники могли просмотреть ее память и выяснить, что ей принадлежит. Или получить эти сведения при помощи пыток. Это не Морти.

На ее теле не оказалось следов пыток, она принимала ванну, а ячейка памя­ти была испорчена. Но он не стал этого говорить.

— Давай останемся каждый при своем мнении.

Хоше дождался, пока она причешется, а затем отвез ее в пансион, заплатил за неделю вперед и уехал, избежав прощального поцелуя. Он не был уверен, что сможет устоять против физического контакта.