Питер Гамильтон - Звезда Пандоры

— Да. — Дадли, почесывая татуировку на ухе, оглядел кабинет. — По крайней мере, большая часть сохранилась. В конце концов, это всего лишь домовая система.

— Было ли в ней что-нибудь ценное, сэр? Я имею в виду вашу работу и все такое.

— Кое-что из рабочих записей там было, но я бы не сказал, что они представляют какую-то ценность. Астрономия не секретная наука.

— Гм, ладно. Это могла быть попытка шантажа: вероятно, кто-то искал компрометирующие факты. Вы бы удивились, узнав, что может накопиться в оперативной памяти домашней системы за долгие годы. Кто бы это ни был, они все это заполучили.

— У меня нет ничего такого, что было бы опасно хранить в памяти. Ну, если не считать просроченных счетов и штрафов за парковку при ручном управлении. Но у кого их нет?

— Не важно, сэр, вы теперь известная фигура. Возможно, пора подумать о дополнительных мерах безопасности, а после этого случая необходимо сменить все пароли доступа.

— Да, конечно.

— Мы известим местный патруль, сэр, — сказал констебль Брамптон. — С этого момента они включат ваш дом в обязательный маршрут.

— Благодарю вас.

— Вы уверены, что больше ничего не пропало?

— Нет, я ничего не заметил.

— Мы, конечно, поищем фрагменты ДНК и попытаемся отследить машину, но похоже, что здесь работали профессионалы. Если в памяти системы не было ничего ценного, есть вероятность, что никаких последствий не будет.

После завершения единодушного голосования Совета Внешней Защиты Содружества по поводу полета космического корабля к Паре Дайсона Оззи Фернандес Айзекс извинился перед собранием и спустился на лифте в ве­стибюль. На улице было очень тепло для весны, хотя в канавах еще сохранились кучки грязного снега, сброшенного с дороги роботами коммунальной службы. Он зашагал по широкому и почти пустому тротуару Пятой авеню — время дня и время года не располагало к пешим прогулкам. Не было больше уличных торговцев, хотя он помнил, что еще пару столетий назад на каждом перекрест­ке можно было купить бургер и колу, а на тротуарах стояли столы с полуле­гальными программами и порновоспоминаниями. Теперь для города и его цивилизованных обитателей все это считалось слишком неряшливым и низко­пробным: все первые этажи небоскребов занимали антикварные галереи и изы­сканные магазины с экзотическими товарами, привезенными со всех концов Содружества, - все они, как на подбор, были удивительно непривлекательны­ми. По мнению Оззи, город переживал печальный период упадка. Нельзя сани­ровать такой великий город, как Нью-Йорк, не потеряв при этом его самобыт­ности, его динамизма и чумазых окраин, что придавало жизни ощущение тре­петного волнения. Несмотря на некоторые здания, все еще производившие впечатление, Нью-Йорк постепенно превращался в один из периферийных районов Земли. Предприятия обрабатывающей промышленности давным-давно перекочевали в другие миры, оставив лишь исследовательские и научные кон­сорциумы, вырвавшиеся вперед благодаря поддержке миллиардов партнеров. Остались и рекламные агентства вместе с штаб-квартирами основных СМИ; в Сохо даже остался кое-кто из художников, хотя Оззи считал их бесталанны­ми динозаврами. Для тех, кому нужно было трудиться, на рынке занятости доминировали финансовые и правительственные учреждения. Многие предпо­читали не работать, ведя праздную жизнь благодаря бесчисленным снабжен­ческим и обслуживающим компаниям, окружившим Манхэттен. В этих служ­бах в основном трудились приезжие из других миров, получавшие среднесроч­ные визы.

Подобные поездки напоминали Оззи, почему он теперь так редко возвращался в свой родной мир. Подняв голову, он увидел лишь неровную полосу холодного серого неба, далеко отодвинутого высокими башнями. Даже в сере­дине лета в этой части города солнечный свет редко достигал земли, а деревья и кусты, высаживаемые в дорогих отелях, росли только при искусственном освещении.

На одном из перекрестков он взглянул вверх, в узкий вертикальный каньон, и увидел старинное здание компании «Крайслер», закрытое от непогоды сплош­ной стеклянной клеткой.

— И кто же из нас проживет дольше? — негромко произнес он.

Мимо него по дороге проносились легковые такси и грузовики, но их двигатели работали почти бесшумно. Люди в толстых пальто или черных пончо из органического волокна спешили по своим делам, даже не удостаивая его взгля­дом. Почти все они были взрослыми: на Пятой авеню, сколько бы Оззи не смотрел, он заметил всего трех или четырех ребятишек младше десяти лет. Это угнетало его больше всего остального — уровень рождаемости на Земле про­должал снижаться год от года. Умудренные опытом, богатые долгожители, на­селявшие планету, предпочитали тратить свое время и деньги на что-нибудь другое.

Он грустно подумал, что в этом городе ему больше нечего делать. Здесь не осталось ничего интересного, ничего ценного. Оззи остановился у подножия ближайшей башни и приказал эл-дворецкому соединить его с домашним СИ. Как только СИ подключился к линии, он дал ему свои точные координаты. В следующее мгновение за его спиной открылся округлый вход в червоточину, и Оззи попятился, шагнув в нейтрально-серую пелену силового поля. Червото­чина закрылась.

Оззи не обладал целой сетью потайных червоточин, соединяющих планеты Содружества. У него было всего два перехода: один — стандартная линия ККТ, обеспечивавшая его дому гиперширокополосную связь с унисферой через киберсферу Августы; и второй — генератор червоточины самой последней моде­ли, какие использовались в разведке ККТ, обеспечивавший независимое пере­мещение по значительной части Содружества. Не было у него и отдельной планеты, пригодной для жизни людей: домом Оззи служил пустотелый асте­роид, вращавшийся по сильно вытянутой эллиптической орбите вокруг Близ­нецов Лео.

Сразу за переходом он попал в поток яркого теплого света. Механизм ворот был встроен в широкую гранитную скалу, над которой вместо крыши, словно парус яхты, был растянут полотняный навес. Еще несколько шагов — и перед Оззи предстали его владения.

Цилиндрическая полость астероида, выкопанная автоматическими экскаваторами, бригадами инженеров-проектировщиков ККТ и целой армией роботов, имела около тринадцати километров в высоту и двадцать пять километров в диаметре — самое большое искусственно созданное замкнутое пространство в истории человечества. Ландшафт был представлен чередующимися холмами и долинами, по которым струились серебристые артерии ручьев. Кроме того, с одной стороны по всей длине владений Оззи стояла гряда скалистых гор вы­сотой до двух с половиной километров. Над их красно-серыми склонами беле­ли шапки ослепительно-белого снега. Почти на каждой горе имелся тот или иной водопад — от мощных потоков, низвергающихся с одиноких вершин, до пенящихся каскадов, бушующих в длинных каменистых ущельях. Ниже неров­ной границы снежного покрова в каждой горе были выдолблены широкие темные пещеры, откуда тоже вырывались струи воды, окруженные сверкающи­ми облаками водяной пыли. При падении все они причудливо изгибались, под­чиняясь гравитации вращающегося астероида, а затем падали в пруды и озера.