Игорь Волознев - Дарт и агенты Рассадура

Он резко надавил на педаль скорости. Полицейские аппараты рванули следом. Целый сноп ракет устремился к флайеру. Антиракету Трюфона оставалось мало, ясно, что они не смогут перехватить и уничтожить все летящие на него ракеты.

Бандит, взяв драгоценную пластинку в рот, выбрался из кресла и, забившись в аварийный люк, всунул руки в лямки гравитационного буксира. Нажатие кнопки— и Трюфона буквально вышибло из флайера. Закувыркавшись в воздухе, он успел включить буксир — рычаги управления буксиром располагались как раз возле его перехваченных лямками рук.

Буксир представлял из себя небольшую, всего полметра длиной, коническую ракету, позволявшую передвигаться в атмосфере или в безвоздушном пространстве. Трюфон мог направить буксир в ту или иную сторону, и его тянуло за ним, подобно тому, как водолаза под водой тянет баллон, снабженный мотором. Но, в отличие от водолаза, летун на буксире мог развивать несравненно большие скорости.

Удалившись от флайера на несколько десятков метров, Трюфон услышал позади себя оглушительный взрыв: это одна из самонаводящихся ракет попала во флайер и превратила его в груду обломков. Трюфон резко увеличил скорость гравибуксира.

Несколько минут все в нем замирало от страха: заметили или нет? Но полицейские турболеты находились слишком высоко, и Трюфон, снизившись и летя почти над самой землей, оказался вне поля их видимости. Ветер свистел в ушах бандита, разрывал на нем одежду. Всетаки полет на гравибуксире, тем более на сумасшедшей скорости — вещь не из приятных. В первые же минуты полета с Трюфона сорвало сапоги; еще через несколько минут он лишился штанов. Но гартигасец не обращал внимание на подобные мелочи.

Впереди замаячили звездолеты. Их было много — целый лес боевых кораблей возвышался за невысокой оградой, освещенной прожекторами и снабженной полупрозрачной изолирующей сетью, которая задерживает материальные тела. Чтобы преодолеть эту преграду, Трюфону пришлось подняться чуть ли не на километр.

На высоте напряжение изолирующего поля ослабло, и Трюфон оказался над космодромом. Темными грозными башнями высились боевые звездолеты Конфидерации, готовые в любую минуту сорваться с места и унестись на субсветовой скорости к далекому созвездию Деки. Сознание гартигасца, как и всех обитателей планет, попавших под власть Рассадура, было затуманено зловещей силой Владык. Сейчас Трюфон знал только одно: он должен служить им, покорно и ревностно исполнять их приказы, ибо от этого зависела его жизнь. Каким образом такая установка вошла в него, ему было неведомо, да он и не задумывался над этим. Свое рабство у неведомых Владык Рассадура и их Посредников он воспринимал как данность, как естественный порядок вещей. Также воспринимали это и Шшеа, и погибший Зауггут, и тысячи, сотни тысяч гуманоидов, превращенные безжалостными Владыками в убийц, насильников и грабителей.

Сориентировавшись, Трюфон определил, что находится над центром космодрома. И тут он выплюнул Скрижаль, которая полетела куда-то в темноту и, легкая и погасшая, опустилась на бетонном поле между кораблями.

Трюфон злобно расхохотался.

— Теперь дело за кликликом, — пробормотал он. — Если этот малявка запустит мину — а уж он-то ее запустит, будьте покойны! — то через несколько часов космодром превратится в клокочущее месиво, в котором не останется ни одного целого звездолета!

И, дико хохоча, он развернул буксир и полетел прочь.

В те минуты, когда Трюфон вылетал с башни, у запертых дверей гарсельского Астрозоологического музея появилась странная фигура. Это была чрезвычайно высокая старуха с выпученными глазами, опиравшаяся на палку. На плече у нее сидело какое-то экзотическое существо, которому место было скорее в вольере космического зоопарка. Внешне зверек напоминал паука, размером же был не больше крысы. Лапы и круглое тельце его были покрыты перламутровой-шерстью, бусины глаз торчали на концах четырех небольших рожек. Зверек, несколькими лапами вцепившись в плечо старухи, другими беспрерывно почесывал свое брюшко.

Старуха громко заколотила в дверь. В Гарселе была глубокая ночь, город спал, огни на улицах были притушены, за окнами музея царил мрак. Наконец в ответ на нетерпеливый стук поплыл по стеклам дрожащий свет от фонарика ночного сторожа. Слышно было, как за дверью завозились с запором.

Массивная створка приоткрылась и высунулась лысая голова служителя. Он посветил фонариком на старуху и, жмурясь спросонья, пробормотал:

— Госпожа что-нибудь зарыла?

В ответ он получил сокрушительный удар палкой по лысине.

Служитель рухнул замертво. Старуха перешагнула через труп и устремилась в вестибюль, а оттуда — на широкую лестницу.

Остановить незваную гостью было некому. Она мчалась по просторным сумеречным залам, а на плече у нее взвизгивал и подскакивал мохнатый зверек. Встречая на пути запертую дверь, старуха, как танк, таранила ее на полной скорости и дверь разлеталась в щепки. Натыкаясь на витрину, пришелица не искала обходных путей, а рушила ее своей отлитой из чугуна палкой, и сквозь обломки устремлялась дальше, в следующие залы.

Сонная тишина музея взорвалась грохотом и гулом тяжелых шагов. Старуха мчалась как ураган, потрясая палкой; зверек, переместившийся на ее голову, громко визжал и подпрыгивал, взмахивая лапками. В залах то здесь, то там зажигался свет. Сработала система охранной сигнализации, завыла сирена, зазвучали встревоженные голоса ночных сторожей, сбегавшихся на шум.

Старуха ворвалась в последний зал, временно закрытый для посетителей, где днем шли работы по смене экспозиции. В зале была выставлена коллекция чучел, присланная в подарок музею неведомым благотворителем. Тут зверек словно взбесился. Он истошно заверещал, высоко подпрыгнул и щупальцами уцепился за подвешенное к потолку чучело огнеглазого дракона. Старуха между тем продолжала крушить витрины. Звенели разбиваемые стекла, с шумом падали полки с прозрачными сосудами, в которых были заспиртованы чудовищные твари, валились древние скелеты, столбом взвивалась пыль.

Зверек, ловко перебирая лапами, переместился по брюху дракона и, раскачавшись, перепрыгнул на люстру. С нее он перескочил на соседнюю. В том же направлении устремилась и старуха.

Один из сторожей выстрелил в нее из парализующего пистолета. В музее строжайше запрещалось пользоваться автоматическим или лучевым оружием. Все вооружение сторожей составляли лишь парализующие пистолеты, которые могли сделать какого-нибудь разбуянившегося посетителя неподвижным всего на несколько минут. Выстрела старуха даже не почувствовала. Пробегая мимо несчастного охранника, она одним ударом палки выбила у него из рук пистолет, а другим — размозжила череп. Видя это, второй охранник поспешил убраться за дверь.