Дмитрий Самохин - Цепные Псы Россы

— Естественным путем в нашей отраве даже микроб не может завестись. Яд суров настолько, что все убивает. По сути вода нулевой становится. В ней нет ничего живого. И если то что я перед собой вижу, это не обман зрения, то надо отдать тебе должное, ты такую помойку учуял, какой еще ни разу до этого до тебя ветер не доносил, — сказал Егерь. — А самая главная беда, что мы вынуждены тихо сидеть и ничего не делать. Туннели закупорены. В них выйти, охранный периметр нарушить. Быть может, те кто рыбок в наш пруд запустил, только этого и ждут.

— И нам остается только ждать и наблюдать за развитием событий, — подвел печальный итог Ветер и устало потер глаза.

Выглядел он неважно. Егерю стало жалко его, и, не взирая на то, что он сам не выспался, предложил другу:

— Ты устал. Может пойдешь, немного поспишь?

— Спасибо конечно, только вот если кому и отдыхать, то это тебе. Я что не в курсе, что ты часа четыре назад в поселок приехал с охоты. Говорят, неплохо поохотились.

Егерь внимательно посмотрел на улыбающегося Ветра и в его карих глазах он увидел огонь гибели. Егерь моргнул и это ощущение пропало, оставив горькое послевкусие.

— Нормально. Мясо много, на зимовку хватит. Часть добычи завтра, послезавтра к Прелату отправим. Им тоже зимовать надо. В этом году знатно заготовились.

Егерь смотрел на Ветра и в первый раз за последние двадцать лет он задумался о том, что потерял, избрав путь горевана.

Его звали Миремир, и он родился далеко отсюда в прибрежном городе Лиссе, далеко на юге летианских владений. Егерем его назовут потом, в другом мире, в другой жизни. Он родился в обеспеченной семье, владевшей собственным трехэтажным домом на земельном участке в элитном районе города, тремя автомобилями и солидным счетом в банке. Его отец занимался производством оружия, состоял в совете директоров крупного оборонного предприятия. Мама занималась домом, благотворительностью и политикой. Она неоднократно избиралась в Городскую Думу, где возглавляла Совет Попечителей, занимавшийся проблемами образования и медицины, благотворительными организациями и фондами.

С детства Миремир впитывал в себя взрослые разговоры и споры. У отца часто собирались влиятельные и умные люди. К маме заглядывали сослуживцы. Он рос в атмосфере типичной летианской семьи, с пеленок впитывал в себя неприязнь к гореванам. О гореванах друзья мамы и отца говорили чаще всего. И в основном говорили плохо, как о животных, пытающихся уничтожить их летианский уклад жизни и самих летиан. Врачи и ученые, приходившие в гости к маме, доказывали на основе медицинских исследований, что гореваны не имеют развитого головного мозга, по своему уровню развития они не далеко ушли от обезьян, и руководствуются в своих поступках инстинктами и накопленным генетическим опытом. Они рассуждали о социальной и биологической опасности гореванов. Деловые люди, приходящие к отцу, соглашались с ними, добавляя что к гореванам нужно относиться снисходительно. И не в коем случае нельзя поддаваться на пропаганду радикалов, предлагавших уничтожить популяцию гореванов. Нельзя убивать хищника за то что он хищник, нужно обезопасить себя от него, а еще лучше использовать его, проводить генетические эксперименты и выводить полезных обществу летиан шурале.

Миремир никогда не видел живого горевана, но они стали составляющей частью его жизни с ранних лет. Его отношение к гореванам изменилось внезапно, когда ему исполнилось двенадцать лет и помог этому гражданин Парвус, ставший частым гостем отца.

Гражданин Парвус с первой же минуты знакомства приковал внимание молодого Миремира. Он говорил о том, о чем все остальные граждане предпочитали либо молчать, либо цитировать учебники. Он выглядел старым, повидавшим жизнь, потрепанным и несколько обозленным летианином. Седые вечно всклокоченные волосы, очки с резинкой и трещиной на правом стекле, длинные серые пальцы, которыми он любил хрустеть, когда рассуждал о чем-то. Когда говорил господин Парвус, все остальные умолкали. Они боялись согласиться с ним, опасались ему возражать. Они считали, что стоит им вступить в полемику с Парвусом, как их посчитают соучастниками. В этом они были недалеко от истины. Через полгода после первого визита Парвуса арестовали, его перевели в касту лишенцев и после этого никто о нем больше не слышал. Отца спасло высокое положение, влияние и деньги. Дома о Парвусе больше никто не вспоминал, эта тема попала под негласный запрет. Только Миремир никак не мог забыть провокационные речи Парвуса.

Парвус говорил, что летиане и гореваны две параллельные цивилизации, оказавшиеся запертыми на одной планете, вынужденные развиваться подле друг друга. Гореваны, считал Парвус, такие же разумные существа, как и летиане, беда же двух цивилизаций в том, что на одной кухне две хозяйки обязательно поцапаются. Сильный побеждает слабого, закон развития, только вот кто сильный, а кто слабый. Так ли слабы гореваны, если за девять с лишним столетий летиане не смогли выжить их с планеты, или загнать в резервации, научиться регулировать численность их популяции.

Парвус говорил много и каждое слово становилось благотворным зерном, ложащимся на плодородную почву разума Миремира.

В девятнадцать лет Миремир ушел из дома, предварительно запасшись солидной пачкой денег, украденной из бумажника отца. Ему удалось купить билет на скоростной поезд и покинуть Лисс.

Уже тогда у него созрел план найти гореванов и стать одним из них, и ему это удалось. Когда гореваны подобрали в Гиблом болоте одинокого умирающего летианина, желавшего жить с ними, Миремир умер, а родился Егерь, ставший гореваном не по рождению, а по духу…

Настойчивая сирена тревоги прервала воспоминания Егеря.

— Прорыв заблокированных туннелей!!! — Ветер озвучил то, что Егерь и сам видел на экране компьютера.

Эти слова прозвучали приговором. Живые организмы, запущенные летианами в затопленные туннели, прогрызли дыру в сухие не захваченные туннели и теперь вместе с потоком отравленной воды неслись по направлению к поселку.

— Отрезайте сушу дальше по течению! — приказал Егерь.

— Это не поможет. Если они смогли прогрызть одну преграду, то и вторая им окажется по зубам, — тихо, чтобы не слышали остальные, сказал Ветер.

— Это их задержит хотя бы на время, — ответил ему Егерь. — Отправь на блокпост по движению гореванов, пусть займутся укреплением. Эти золотые рыбки не должны проникнуть в город. Потому что если они проникнут, то вместе с отравленной водой, а для нас это сам понимаешь…

Ветер отправил команду по терминалу в казармы, и доложил, что пятьдесят бойцов выехали на первый блокпост, находящийся на границе между затопленными туннелями и городом.